Юлия Щербинина - Конрад. Дух ягуара

‒ Учить меня жизни не входит в твои обязанности, страж! ‒ жёстко выдала она, не показывая лица, и я только стиснул зубы.

«Я пойду во дворец, за Демиаром!.. Я не хочу оставаться здесь с ним! »

Какие здесь ещё могут быть вопросы?

Не сказав больше ни слова, я привёз Диону к поместью. Она тотчас же спрыгнула с брички, демонстративно не глядя на меня, и без оглядки ринулась к дому максимально торопливым шагом, лишь бы скорее оказаться подальше от меня. В груди так и жгло странное, неприятное ощущение.

На встречу я опоздал. Как знал, что надо было, вернув Диону, немедленно гнать лошадь в тот переулок. Но нельзя. Увезти хозяйского коня в своих личных целях, да ещё и без гарантии, что вот-вот не нагрянет лорд Демиар! Я был вынужден бежать дворами на своих двух и надеяться, что успею.

В абсолютной темноте трущобского переулка я прождал несколько минут, но уже знал, что всё напрасно. Никон меня не дождался и ушёл, выполнив свою угрозу. Нужно возвращаться, пока Диона опять не влипла в неприятности. А вернулась ли в спальню босая Анника в своей ночной сорочке, я так и не проверил. Какой здесь может быть дух ягуара со своей книгой!

– Да за что же мне всё это! – выдохнул я в сердцах и со всех ног рванул обратно.

Анника спала безмятежным сном младенца. Как ни в чём не бывало. Я знал, где находится спальня принцессы, потому что на её двери было нацарапано чем-то острым:

«АННИКА ЖИВЁТ ВОТ ЗДЕСЬ!»

Удивительно, что она умеет читать и писать.

Огонёк магической свечи на прикроватной тумбочке осветил мне маленький мирок чудаковатой принцессы. Стены вдоль и поперёк разукрашены детскими рисунками, полки, тумбочка, стол и камин уставлены игрушками и расписанными яркими красками тотемами. Обычай почитания духов-хранителей был бессилен перед этой девочкой. В комнате царил настоящий хаос из сваленных на полу элементов гардероба, красок, кистей и игрушек. Похоже, что наводить здесь порядок слуги уже и не пытались.

Со спокойной душой я аккуратно закрыл дверь. Спальня Дионы располагалась неподалёку и холодно смотрела прямо на меня. Стоит ли идти туда? За все годы службы я не смел входить в опочивальни хозяев и ни разу не изменил строжайшему правилу, что вбила мне Гарина. Как же тогда убедиться, что с Дионой всё хорошо? Одни противоречия.

Так и не определившись, я бесшумно приблизился к запрещённой обители, перестал дышать, напряг слух и разобрал за дверью сбивчивые шаги.

Что за?.. – запульсировало в голове и прежде чем я успел что-либо понять, рука сама обхватила холодную ручку и толкнула скрипнувшую дверь.

В темноте, чуть разбавленной тусклым светом магического уличного фонаря, Диона расхаживала по спальне, как зверь в клетке. Одетая в платье, в котором я доставил её домой, босая, уличные туфли небрежно валяются у двери.

Увидев меня на своём пороге, Диона резко отвернулась и возбуждённо прошептала:

– Ой, мамочки, опять ты!

Наверное, мне стоило сразу же уйти. Вот только как бы это выглядело? Подсмотреть и сбежать! В смятении я притворил за собой дверь и негромко произнёс:

– Мне нужно было убедиться, что с тобой всё в порядке.

– Со мной всегда всё в порядке! По крайней мере, пока рядом нет тебя.

– Вот как? – Тишина стала давить свинцовым пудом. – Что ж… буду знать.

– Конрад! – не оборачиваясь, прошипела Диона. Никогда я не слышал в её голосе такой кислотной едкости. – Мне… по-твоему, сейчас должно было стать стыдно? Так вот знай – нет!

Она так и стояла ко мне спиной, лишь раз глянула через плечо и тут же отвела взгляд. Кстати, что-то в нём мелькнуло такое, чего я распознать не смог. Отвращение? Враждебность? Страх? Нет, в этот раз что-то другое. Во мне шевельнулись любопытство и решительность. В конце концов, я и так перешёл черту вместе с порогом спальни, почему бы не перейти ещё одну?

– Диона?

– Уходи, Конрад!

– Я могу понять, за что меня ненавидят эти предвзятые слуги. Но вот ты…

– Ты что, хочешь откровений?! – приглушённо воскликнула Диона и обернулась. Влажные глаза её пылали злобой. – Так получай! Год в сырой темнице или неприятности на ночной улице большого города дались бы мне проще, чем неделя с тобой! Я не могу больше терпеть тебя, это невыносимо, Конрад! Ну почему… почему?! Лучше бы сегодня прирезали тебя, чем бедную Линхен!

Голос её надломился. Диона резко сорвалась с места, как будто хотела выпрыгнуть с разбегу из окна, упала в кресло, спрятала под ладонями лицо и низко опустила голову.

Я не мог шевельнуться. Ничего нового мне не сказали – слыхал и не таких пожеланий. Но слова с уст не какой-нибудь там горничной, а Дионы, вонзились в самую душу. Да так, что стало больно.

– Диона… – Она лишь горько глотнула воздух. – Я… не понимаю, за что эта ненависть. Что я сделал не так? Чем заслужил…

– Заслужил! – иронично фыркнула она, отняла руки от лица и выпрямилась. Из-за мрака почти не было видно лица. Только то, как оно блестело от влаги. Голос Дионы стал ровный и тихий. – Ты не даёшь мне покоя, Конрад. Ты повсюду, ты везде со мной… Дома, на улице, в моих мыслях, в моих снах, ты везде… Я не могу больше так, не знаю, как мне с этим справиться… Мне тяжело… Я устала от тебя, Конрад… Устала.

Окончательно сбитый с толку, я не знал, что сказать, как себя повести. И что я опять – опять! – сделал не так?

– Это мой долг, я не могу иначе.

Неожиданно Диона запрокинула голову и рассмеялась. Ни грамма веселья, только уныние и горечь.

– Долг! – выплюнула она это слово. – Конрад… прошу… я умоляю тебя!.. Уйди. Ты уже обеспечил мне бессонную ночь. Не делай хуже… Ну это же не сложно, хватит меня мучить! ‒ чуть не сорвалась она на истерический крик.

И больше ничего не говорила, сидела, тряслась и смотрела в одну точку, ждала, когда наконец исчезнет ненавистный бывший смертник. Её молчание превращалось в прочный лёд, от него становилось холодно, хотелось бежать.

Вот как опасно переступать черту. Можно нарваться на горькую правду. Я ведь совершенно ничего не стою. Как было глупо… как глупо, что я вообще выжил! Бывших смертников не бывает.

С этими жестокими мыслями я сделал единственное, чем мог сгладить ситуацию – избавил Диону от своего мерзкого общества. И стоило мне закрыть дверь, как по другую её сторону послышался тихий измученный всхлип.

Я знал, что плохая ночь не принесёт хорошего дня, но к испытаниям с утра пораньше готов не был.

Все в доме только просыпались и были заняты утренними делами. Я хотел уйти, куда глаза глядят, прежде, чем коридоры наполнятся голосами, но, открыв входную дверь, увидел на пороге лорда Демиара.

– О! Шес-сят седьмой, – расплылся рыцарь саркастически радушной улыбкой. – Ну здоро́во.