Mel RedWolf - Ветер Перемен. Волчица

– Мне бы с малышкой свидеться, она же хар еще свою не знает, а для следующей рано пока. Ладушка моя итак вся смущалась, когда рассказывала. И утаила ведь!

Рефаль все еще сокрушалась, что супругу оставила, даже изменений не заметив. Голубка её тоже хороша, только на пятый месяц рассказала. И то письмо отправила об их счастье неожиданном. Темнокрылая злилась долго, хмурилась, ходила чернее тучи.

– Так что жди, познакомлюсь, в глазки загляну и ворочусь. Может и вырвемся отсюда вместе. Среди измотанных и сам чувствуешь изнуренность.

Зверь придет -хорошо. С ним хоть интереснее. Прыгает высоко, скалится, а как по носу получит, так и скулить начинает. С таким сложнее, но и веселья больше. Коли придет десяток-другой, то и вовсе свезет.

Только странности дочерей Великих привлекали. За ними не следовали. Странно, но Рефаль не считала это необходимым. Не дрожало перед неизвестностью нутро. Слова странные о превращениях доходили и до неё. Можно было в страхе обвинить крылатую, но истину в этом вопросе не искала. Встречи со вервульфами меняли, это было видно даже по лицам, а что в ночи происходит знать не желали. Рано. Да и правда если слова об обращении, то что им теперь, сестер выгонять? Глупость какая.

– Взъелась как.

Глухо бросила царица, когда к Левой Руке клана подбежала названная, вытянувшись как перед выговором после удара кулака о грудь. Рядом с дочерью Ретивой и пламенные воительницы гутами казались.

Напряжение лопнуло и Илаэр со смешинкой встретила дочь, что вытянулась по струнки перед Левой Рукой клана. Тут хоть плач, хоть смейся. Илаэр и рада была бы объясниться, только глаза взаправду увлажнились и гнев ушел.

– Да не ты, дылда стоеросовая. Не лезь в чужой разговор! Поди лучше на конюшне помоги и коня снаряди. Выгуляю час другой.

Илаэр спрыгнула со стены, хлопком по плечу приглашая Рефаль следовать за собой. Прежняя оплошность уже показала, что говорить стоит в более укромном месте. Таким пока оказались тихие улочки до крепости по окраине города.

– Руарх, что была с нами в вылазке. Она ушла спустя цикл богини в войска Великой, когда земли Великой захватили бесы.

Начала рассказ баргустка, держась близко, но взгляд упал, буравил носы сапог, словно что-то в них было с изъяном.

– Грозилась, что уйдет, если не приму архон. Ушла. Теперь он здесь. Посмертно.

И в довершение слов, женщина извлекла из запаха плаща названный предмет. Обожжённая оплеть кинжала дочери Огня, простой широкий клинок с заточкой с обоих сторон. Значит так распорядилась судьба. Дочь Огня перед последней битвой почуяла веяние беды, но не отступила, а свой архон наказала прислать Левой Руке клана Воздуха.

Вот дает, так уж и до смерти перепугать можно. Рефаль покачала головой, взаправду беспокоясь о том, что станется от скуки с Илаэр. Больше года они скрашивали время друг друга, то в охоте, то в тренировке. В выпивке и в танце. В битве и вылазках. В разговорах, находя друг в друге верного слушателя и хорошего рассказчика. Привычно Рефаль последовала за юной дочерью Воздушной, тишиной сопровождая её рассказ. Только с остановкой женщина обернулась, когда сделала пару дополнительных шагов.

– Ну хоть волю её исполнили. Теперь ей не о чем сожалеть, архон ты все равно приняла. Так и носи с гордостью. Еще столькими завалят, коли по каждой нос так опускать будешь, то скоро до земли достанешь.

В словах царицы возможно было уловить насмешку, если бы Илаэр не доводилось и раньше общаться с той, что долгое время вела народ. В её глазах была сила, ласка и любовь, с которой глядели на гутов. Она могла обнять одним взглядом, да так стиснуть, что воздуха мало становилось. Большую часть её глубоких глаз занимали земли скорби. В них были схоронены все те, кого прежде довелось отправить в путь к Великой.

– Воспоминания. Только они остаются нам, живым. Тепло уходит, взгляд тускнеет. Всем нам однажды предстоит пройти путь, усеянный цветами наших воспоминаний. Надеюсь, что цветов сожаления среди них не будет.

– Пожалуй. Вот и думала принимать его посмертно или вернуть земле. Видимо, буду отпугивать молодняк.

Тихо усмехнулась Илаэр, вооружившись своим коронным оружием – очаровательной улыбкой, а клинок приурочился к поясу. Видно действительно баргустка решила принять эту ношу и считаться равной вдове у бескрылых.

Рефаль усмехнулась. Неисправима. Из любой ситуации выход найдет, но оно и к лучшему, дождется, что уж. Женщине было уже пора. Наверняка все собрались на площади и её одну ждали. С царицей шли и другие дочери крылатые, как и баргустки, которым замена уже пришла.

Темнокрылая раскрыла руки для объятия, подернув бровью. Правда ждать воительницу не стали, сжав у груди. Хочешь – не хочешь, а обниматься пришлось.

– Право, не думала, что скажу такое ещё кому-то кроме Фаврир, но я буду скучать по нашим вылазкам. Смотри, не ищи мне замены, я скоро вернусь. А если выйдет, то и тебя отсюда вытяну.

Рефаль закончила на веселой ноте, отпустив баргустку от себя и похлопав пару раз по плечу. Прощание выдалось относительно коротким, а переход обозначился колебаниями воздуха сначала в крепости, а через время и в столице двух народов. Добираться до неё пришлось не так уж и долго, если сравнивать с тем, сколько занял бы перелет. Стоило выбраться ведьмам и воительницам, как к ногам Рефаль высыпали внучки. Златовласые красавицы, которых подхватили на руки всех трех.

– И не побоялись же к незнакомой тетке бежать! Неужто бабку узнали?

Поцелуями усыпали весело хохочущих гутов, пока взгляд в толпе встречающих уловил родные черты первенца.

– Мама.

Сдержанно произнесла женщина, приблизившись к Рефаль, которая посмущать дочь взрослую решила объятиями. Так и дети были рядом, и Дорэль поймали. Румянец не заставил себя долго ждать, и голова царицы вжалась в плечи.

– Смотрю, с гутами возишься, точно хал. Тренировки не забросила? Вечерком за клинки, готовься.

Царица покачала головой, вздохнув от безысходности. В этом была вся хар. Всегда находила повод засмущать.

– Полно тебе, пойдем. Отдохнешь. До матушки ещё не скоро переход. Поешь, поспи.

Дорэль выбралась из объятий, поставив гутов на ноги. И не улыбнулась ведь даже хар своей. Только оно понятно было. Тоска грызла нутро, а Аэль и не торопилась на побывку. Второй год пошел, как последняя встреча согрела сердце и нутро царицы дурфов.

Изводить свою женщину решила Порывистая. Хар Дорэль это совсем не нравилось, но и вмешиваться она не могла и не желала. Это их семья и то, что происходило между ними её касалось лишь косвенно. Не заставит же она царицу вернуться домой, чтобы приголубить жену. Пусть сами разбираются, хотя обида за гута и хватала кусачей болью.