Николай Вереск - Диосайм. Кос

© Николай Вереск, 2022

ISBN 978-5-0055-3496-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Туми – это разумный вид млекопитающих, соединяющий в себе выживаемость куньих, силу пантер, частичный социум пчёл и развитый мозг.

Туми разделились на три народа: хладные альмы, тёплые отры и их полукровки – демы. Они стали тремя нациями: альмы и алимцы, живущие на снежном алиме; отры и отарцы, живущие на песчаном отаре; захадки и захадцы, живущие у моря на захаде. Четвёртая сторона, полная высоких гор, фаасам, досталась фаа – драконам.

Все туми пишут одними рунами, но имеют несколько говоров, отображать которые каждый раз будет сложно для понимания; я позволяю себе опустить этот момент, оставляя различия для определённых сцен. Главы книги были продуманы так, чтобы постепенно сопоставить слова мира Диосайма с нашей речью. В случае необходимости в конце книги имеется словарь.

«Диосайм. Кос» является продолжением рассказа о Ювиме и Аратоне, второй частью, поиском ответов на общие вопросы. «Диосайм. Кос» – это завершение предыстории, за которой последует их история.

С благодарностью к близким за помощь,

~ Н. Вереск.

…

Всё вечно – мрачно, оно в тоске судьбы, лишь

наваждение.

Исход не представляет наслаждения.

Душа навеки проклята кристаллом,

который ныне скован звёзд металлом.

Бурлила кровь, подобно злату, что переплавят навсегда.

Кто-то напишет, что так распоряжается судьба,

но это будет ложь;

в спине и на сердце алеет грубый нож.

Кто обречён – навек обрёл покой.

Он царь Всемирья, князь, неумирающий король.

Но путь ветвист, он тернием оброс:

на смерть его всегда найдётся спрос.

И гордость не затмит рассудок, покуда будет тень.

Их окружает вечно-ночь, где она – день.

Она – рассвет, она – начало дня.

Здесь всё решит она, а не судьба.

Третья эра, две тысячи семьсот пятьдесят четвёртое лето, Аэртэме Лета. Ровно лето с события, как пал первый город-лабиринт. На его месте остались руины и пепел. В его зияющих глубинах скрыто прошлое, которое она ищет. Прошлое, которое она забыла. Хотя бы малейший намёк, начало нити, где всё было потеряно много лет назад. Её зовут Ювиме Нратсетери.

Все хотят жить. И тогда задумываются о качестве каждого прожитого дня, в желании сделать их лучше. Только вот, чьими силами, чьими жизнями?

Тогда и задают вопрос о том, кто ты для общества.

Она задаёт этот вопрос себе.

Она его задавала каждое лето, когда мысли стали достаточно окрепшими для собственного бытия. Задавала каждый день, когда перед её глазами пал один из городов, получивший удар прямо в сердце. Она задаёт себе этот вопрос каждый час с того момента, как она, Мибрун, услышала в А’суле тайну своего рождения.

Теперь Ювиме стояла перед этими руинами, перед сотнями надкушенных костей и решала судьбы.

Бесконечный чернеющий небосклон, имеющий столь дальний и незримый край. Что его нарушит сейчас? Несколько редких звёзд, столь далёких? Песчинки, разбросанные по мировому холсту. Вибрирующая пульсация доходила до него даже с такого расстояния. На пустом извечном холсте одну из таких песчинок прикрыл коготок чернейшей руки. Это была чернота, едва ли позволяющая свету отразиться.

– Близко. Шумит.

Поблизости нет больше точек освещения. Под ногами камень, грубый и шершавый. Кругом этот огромный кусок камня и вечная пустота, в которой не найти опоры. Он закрыл руками свои зверьи уши.

– Хорошо. Было. Пока она не начала их ткать. Раздражает.

Затишье. Его спины коснулся драконий нос. Вытянутая морда соскользнула, пробилась под его руку. С ними всегда спокойнее. Он посмотрел на драконицу. Пустые глаза на тёмном теле. Редкие серые грани чешуек как треснувший камень. За губами её светились пламенные клыки-звёздорезы.

– Голод? Тут близко.

Урчание, тихое, утробное. Недолгое. В ответ он когтями прочесал по её чешуйкам, встревожив. Они распушились как листва деревьев, хоть и острые как ножи.

– Всё будет. Чувствую. Нужное нам коснулось Междумирья. Осталось найти. Всё время. Время относительно.

Его двухцветные глаза сверкнули.

Цокот. Огромный и необъятный, чернеющий купол ночного неба накрыл Диосайм. Только слабые розоватые лучи на захаде напоминали о некогда зашедшей за горизонт Линтою. На смену ей пришли мерцающие звёзды и три луны.

Цокот. Ювиме шла вперёд по мраморной брусчатке, которая постепенно пропадала. Оттого и цокот её когтей становился реже и тише. Уверенный шаг раз за разом сбивался. Она обернулась. Позади – город с тёмными каменными стенами и голубым огнём над ними. Ювиме вытянула руку: ладонь закрыла город. В горле ком.

Цокот. Она поправила рюкзак. Он перекинут через плечо, дополнительно закреплён третьим ремешком из центра, идущим со спины и через рёбра. Так не бил по спине, не шумел внутренностями. Вместо него тихо завывал ветер, колыхал грубую и мягкую травы. Над рюкзаком закреплён тубус с картой, на поясе – фляги с водой. Шум дополнял цокот, и не только её.

Её спутник мелькнул совсем рядом, обогнав Ювиме широким и лёгким шагом. Остановился. Осмотрелся. Взглянул на неё глазами цвета серебра дальних звёзд, а затем заговорил мелодично, как напевал:

– Сколько нам отведено дней шествовать по этим дорогам?

– Дней… не знаю, – отмахнулась Ювиме. – До Коса. Когда обратно шла, то декады две, если не три. Тогда стаги были, но больше шли пешком. И не прямо. Мы так и пойдём, от столба к столбу. Между Косом и А’сулем ещё два города, где останавливаться будем.

– Важны ли настолько столбы, чтоб с ними рядом быть? Что в них особенного? – он не унимался, расспрашивал. В дождевой короне, то есть с хитиновыми лепестками на голове, на которых ткань, скрывающая его лицо. И это не мешало ему хорошо говорить.

– Ни-че-го, Аратон, – она, уставши, покачивала головой на каждый проговариваемый слог. Она шла дальше, а он за ней как тень. С новым вдохом её речь выровнялась: – Нечитаемая история в старых рунах. Каждый перевод меняет смысл. Иногда просто бред. Из этого проще легенды составить и слушать у костра. Нам же они показывают точную дорогу, где семьдесят две лимы, где тридцать шесть, потому у них будем останавливаться.