Андрей Вейц-Ветер - Пламя в парусах. Книга первая

Но, оказалось, нет. С трубкой обошлись мастерски , – иначе и не скажешь. Не только снаружи вычищена, но и внутри нагар весь соскоблён; и притом аккуратно: ни одной лишней трещинки, царапины или потёртости Ричарду на глаза так и не попалось. Да ещё и мундштук подрезан как надо. Он и сам бы не сумел сделать всего этого лучше.

Ричард усмехнулся чуть недоверчиво и, не без труда, оторвал взгляд от своей старой трубки. Хотя теперь-то её вполне можно было назвать почти-что-новой.

– Это… что же получается?.. – выдохнул он, не зная, как и благодарить Такеду. Может, кому-то такой подарок и показался бы мелочью, но для него это было самое то.

Такеда же вновь улыбнулся, потянулся под полу́ коврика и достал из-под неё небольшой ларчик. Раскрыл его. Внутри Ричард увидел пару курительных трубок, – простецких на первый взгляд, и формы странной, но сделанных если не мастером, то уж точно с душой; несколько взвесей табака, шило для чистки, ножик для удаления нагара и ложечку-топталку ни то из рога, ни то из кости. Всё чистенькое и упаковано аккуратно.

Не курительный набор странника, а скорее уж реликварий для некоего сакрального таинства. Видать, попался ему настоящий знаток и ценитель этого дела. Это редкая удача.

Ричард, глядя на всю эдакую красоту, присвистнул с неподдельным уважением. Продул свою трубку, зажал её меж зубов, достал из кармашка кисет, и, расплывшись в улыбке, задал самый важный для сегодняшнего вечера вопрос:

– Ну что ж… подымим?!

Так они и поступили. Устроились на крыльце дома, чуток перекусили, опрокинули по одной, ну а после, – хорошенько забили трубки табаком. Ну и пошла беседа. День уже клонился к закату, погода обещала гром и молнию на всю ночь вплоть до самого рассвета, а они просто наслаждались вечером и всякую всячину перетирали. То был разговор не меж друзьями или хотя бы товарищами, но уже вполне себе добрыми знакомыми. Пустой в сущности, – пока что больше для того, чтобы оценить: кто твой собеседник и насколько следует оставаться с ним словоохотливым. Но Ричард и тому остался рад. Всё лучше, чем стоять особняком. Да и чаандиец не возражал – он действительно оказался новым лицом в деревне, а потому крыша над головой и добрая компания ему уж явно не повредит.

«Не так уж тут и плохо, – наконец заключил для себя Ричард, любуясь всполохами молний на горизонте. – Да и не сказать, чтоб так уж прям скучно. Дело привычки, да и только-то». Сам же он окончательно уверился, что приехать сюда было хорошей идеей. У него появился интересный знакомец, местные, если и не пожимали руки, то благодушно кивали при встрече, и даже один паренёк, что на телеге отправился до города с местным забавным святошей, весело махнул ему – Ричарду – на прощанье. Преисполненный этим радушием, Пекарь не без удовольствия махнул ему вослед тоже. Денёк в конечном итоге выдался самое то, что надо.

Ричард Маганти оттолкнулся от крыльца своего дома и добротно так потянулся. Аж до хруста где-то в грудине, – настолько отчётливого, что тот вполне мог бы спугнуть спящего на подоконнике кота или заинтересовать лекаря-костоправа. «Пора бы, пожалуй, и на боковую уже!» – рассудил он сквозь зевоту. Час был поздний, вовсю накрапывал дождик, да и мягкость своей новой кровати он ещё не успел как следует опробовать. Это досадное упущение надлежало исправить как можно скорее. Такеда отлучился в деревню, вроде как за колодезной водой, но Ричард решил, что нет нужды его дожидаться. Изменив одной из обязательных своих привычек, он рассудил, что даже запирать входную дверь не станет. Настрой его оставался так хорош, что ажно ограбь его кто-то этой ночью, и завтра поутру он выйдет на улицу и во всеуслышание потребует у вора, чтобы тот обязательно выпил за его здоровье, да и только-то. Нет, конечно он не собирался терять бдительности и «раскисать», как бы не преминули про него сказать некоторые его приятели, просто…

Просто увольнительная оплачена , вот он и решил наслаждаться ей в полной мере.

«И, кстати, надо бы подумать выкопать тут где-нибудь свой собственный колодец, – пришла Ричарду в голову здравая мыслишка. – Всё удобней, чем каждый раз бегать до деревни. Можно было бы разместить его, скажем, здесь, – он ткнул пальцем в поросшую одуванчиками опушку чуть северней от своей хаты. Указывал не для кого-то конкретного, но просто так, для себя самого. – Или, может, вот здесь; или вон там. Ну, или, на худой конец вон, посреди того… а это что ещё за чертовщина такая?!».

Ричардов палец указывал аккурат в сторону дороги, что вела вон из Падымков, и там, особенно при всполохах далёких молний, что-то да мельтешило. Ричард сплюнул, по старой привычке отёр руки о жилетку и подошёл на шаг ближе. Прищурился. Гвардейские нашивки, точняк – они, родненькие . Веселый и добродушный Ричард тотчас же испарился; заместо него на крыльцо дома встал Пекарь из Гринлаго, смурной и матёрый мужик, с кем меньше всего хотелось без особой нужды задираться. Ничего на это прямо не указывало, но гвардейский разъезд он сходу принял на свой счёт. И будь у него как у кота шерсть на загривке, она бы уже ершом топорщилась.

Ричард ещё раз сплюнул, развернулся и зашёл в дом. Дверь за собой запер на крепкий засов. Затушил масляные коптилки, загасил печь, которую получасом ранее решил растопить, и, на всякий случай, проверил, легко ли открываются оконные ставни с противоположной от входа стороны. Сам же он переоделся в более удобное и устроился наблюдать за дорогой; так, чтобы незваных гостей видеть наверняка, но чтоб никто не заприметил его самого в окне. Заранее нацепил тетиву на арбалет. Ну и принялся ждать.

Такеда тем временем спустился в деревню и направился к колодцу. Он уже достаточно исходил здесь за сегодня, мотаясь от дома к дому в поисках ночлега, – знал куда идти. На плече его болталось коромысло, а тройку пустых покамест вёдер он нёс в руке. Местные уже не таращились на него с таким возмутительным интересом, как раньше, хотя в этом он находил для себя мало радости. В любом случае ему не пристало задерживаться здесь надолго. Дорога берёт своё начало под ногами идущего.

А вот и колодец возник наконец-то на его пути. Даже он бередил его чувство прекрасного своей безыскусностью и посредственностью. Самая простая яма в земле, обложенная жжёным камнем; у Такеды же на родине колодезь являлся местом глубокого почтения, местом созерцания, покаяния и праведного глубокомыслия; его не выкапывали где попало и не украшали чем придётся!.. Только, что толку сейчас об этом вспоминать?

Такеда отмахнулся от невесёлых раздумий и подошёл ближе. Отложил коромысло в сторону, поставил вёдра на землю. Взялся за рукоять колодезного ворота, но едва лишь собрался провернуть его, как приметил нечто серебристое и на диво стремительное, что шмыгнуло прочь от его взгляда, скрывшись за каменной кладкой. Всего в каких-то трёх шагах от него. Будто зверёк какой, с пушистым не по погоде хвостом и окрасом донельзя странным для этого времени года. А может и вовсе показалось. И всё бы ничего, но…