Ян Кириллов - Границы памяти

С секунду оба изучали друг друга. Меньше было бы недостаточно, а больше – нетактично.

– Садитесь, – пригласил обоих в машину Генрих.

– Далеко едем? – спросил Берроу.

– Север, – ответил Генрих, садясь за руль. Фреду начинала нравиться эта краткость.

– Значит, север, – он вопросительно поглядел на Марка, севшего сзади. Сам Берроу занял место на переднем сиденье.

– Объясню по дороге. Держи в уме фото, если до сих пор не доверяешь мне.

Последней фразы можно было не говорить. Фредди посмотрел перед собой.

– Вези хоть в ад. Если он по пути в тот город, на фото.

Ехали больше трёх часов. Чем дальше, тем меньше оставалось вечерних огней, тем увереннее властвовала ночная тьма. В неё ушли небоскрёбы, жилые кварталы и многоэтажки, а позже – фермерские поля. Кончились приветливые лесопарки, идеальные для семейного отдыха. Всё реже мелькали за окном лиственницы и всё чаще – ели и сосны.

Берроу заснул. Марк заговорил по-немецки.

– Как поживает Беатрис?

– Чудно, – ответил Генрих. Получилось немного резковато.

– Что-то не так?

– Этот Фред. Ты в нём уверен?

– На сто процентов.

– Ты уже задал вопросы, как учила Искательница?

– Да. Он наш.

Недолгое молчание.

– Помнишь тот день, когда ты попросил меня въехать в бордюр на острове Свободы?

– Конечно. А что?

– Это был тест на доверие. Я, конечно, делал вид, что доверяю тебе полностью, но, – Генрих подбирал слова. – Я боялся. Когда я вдавил педаль, я боялся до ужаса! А этот? – он качнул головой в сторону пассажирского сиденья. – Спокоен, будто на прогулку с друзьями собрался!

– Генрих, спокойно. Может, он, как и ты, боится, но не подаёт виду.

– Ага! Конечно, – он только теперь вспомнил, что рядом спит человек и заговорил тише. – Сомнения, Марк. Со-мне-ни-я.

– И в чём они, твои сомнения? – весело спросил Марк.

Фогель ничего не ответил и, переключившись на дальний, прибавил скорости.

– Хочу поскорее с этим закончить.

На рассвете машина остановилась у маленького придорожного кафе, похожего на уютную избушку посреди леса. Фредди выспался и проголодался, и все трое решили зайти перекусить. Берроу заказал яичницу с беконом, а Генрих и Марк – вафли с кленовым сиропом и кофе.

– Обожаю Канаду, – признался Марк. – Кленовый сироп просто объеденье.

– Так куда мы едем? – спросил Берроу.

– На север.

– Это я слышал. А место?

– Понимаешь, – Марк осмотрелся. – Трудно тебе объяснить. Север штата Онтарио – это лишь отправная точка. Так называемая слабая зона. Не удивляйся, и не считай меня сумасшедшим, если я тебе скажу.

– Валяй.

– Мир, в котором ты живёшь – один из девяти. Есть другие Миры. Параллельные. Глупо, наверное, звучит.

– Продолжай! То есть, это вроде мультивселенной, верно? Где есть другой я, другая закусочная, другая Канада. Что-то вроде этого?

– Не совсем так. Но ты облегчил мне задачу, – обрадовался Марк. – Современные поколения куда проще воспринимают информацию. Есть Интернет, научно-популярные передачи, фантастика. Так вот, – он отрезал вафлю, тщательно прожевал, запил кофе и продолжил. – Различия есть, и они существенны. Отличаются континенты, страны, народы, культуры, но в чём-то Миры похожи. Между Мирами действует так называемое притяжение. То есть, какие-то явления синхронизируются.

– Как циклы у девчонок, – сказал Берроу. Генрих чуть не подавился от смеха. Пришлось прокашляться, чтобы успокоиться. На это ушло не меньше полминуты.

– Как хочешь. В общем, что-то может показаться знакомым. Притяжение, или, точнее сказать, синхронизация, очень важна для понимания следующего явления. Перерождения.

– Постой, а этот тут причём? Мы, кажется, в религию зашли.

– Да! Всё взаимосвязано. Твоё тело, твой мозг и сознание, даже твой жизненный опыт – это, – он пощёлкал пальцами, чтобы подобрать аналогию.

– Калька, – подсказал Генрих.

– Верно. Калька! Рано или поздно, в одном из Миров рождается точно такой же человек, как ты. С таким же телом, обликом, сознанием.

– Но ведь сознание формируется с опытом. Нет? Как чашка. Я могу наполнить её чем угодно.

Странно было слышать интеллигентные доводы от безработного, который нигде, кроме средней школы, не учился. Тем более, от бывшего пациента психушки и мелкого наркоторговца.

– Да, но не совсем так. На то и синхронизация. Она воспроизводит не только человеческое тело в том же облике, но и дальнейшие события, которые, прямо или косвенно, приводят к тому же результату. Не детально, конечно, но достаточно для того, чтобы сформировать такую же личность. Так вот, эта новая личность и есть твоё перевоплощение.

– Что-то похоже на бред, – вытерев губы салфеткой, Берроу осмотрелся, скомкал салфетку и бросил её в опустевшую тарелку. – Почему официантка так долго не подходит?

– Она и не подойдёт, пока я не отключу браслет.

– Что, прости?

Закатав рукав, Марк показал тонкий металлический браслет с мигающей лампочкой.

– Это «игнор». Технология, благодаря которой на нас никто не обращает внимания. То, о чём мы только что говорили – тайная информация. Сейчас я отключу «игнор» и хочу, чтобы ты никогда и никому не говорил то, что я тебе только что рассказал. В этом Мире.

Официантка подошла забрать тарелки вскоре после того, как лампочка на браслете Марка перестала мигать.

– Вам принести ещё что-нибудь?

– Нет, спасибо, – Марк подождал, пока она уйдёт и снова включил «игнор». – К сожалению, местное человечество не готово знать о параллельных Мирах. Этот Мир – закрытый.

Из окна было видно, как раскачиваются на ветру сосновые ветви. В какой-то короткий миг Фреду расхотелось уходить. Но вот в его памяти вспыли чёрные банды, мачеха, душная квартирка в Джейн энд Финч и старая жизнь, которую он видел с изнанки.

– Этот Мир – гетто, – сказал Берроу. Не вопросительно. Он сам пришёл к этому выводу.

– Не скажу насчёт гетто. Но, может быть, ты и прав.

– Однажды я сидел в кафе. Примерно таком же, – Фред окинул взором помещение. – Не знаю, вроде бы, ничего такого не произошло, но я… запомнил этот момент. Там висел огромный телевизор. Под потолком. И по телеку показывали войну. Я уже не помню, что за война. Где-то на той стороне земли разворачивались боевые действия. А потом я увидел мальчика.

– Мальчика?

– Парнишку, лет шести. Он был с мамой, папой, сестрой и с кем-то ещё… с ними была собака. Так вот. Мальчик сидел на высоком стуле и болтал ногами. Ещё он совал себе в нос картошку фри. Подумаешь, детская шалость, но… – Берроу сжал в руке вилку и надавил пальцем, отчего та погнулась. – Не знаю, что именно выбесило меня больше всего. То ли мальчик, то ли вид умирающих голодных и грязных детей по телевизору. Детей, запачканных в грязи и крови!