Ян Кириллов - Границы памяти

Фред обернулся к Марку.

– В Мире, где ты родился, меня называют Марком, но на самом деле я – Ка́йрил. Реинкарнация Кайрила – брата Инкрима. Нас было одиннадцать братьев и восемь сестёр. Я – первый из одиннадцати. Ты – третий.

– Значит, есть и второй?

– Есть. Его зовут Аммерт. Скоро ты с ним встретишься.

– А́ммерт! – радостно отозвался кто-то из детей.

– Я служу независимым наблюдателем Доктрины границ в Мире Полярной Звезды. Это Мир, в котором родился Фред Берроу. Всего нас трое: я, Генрих – мой агент – и Эрмерия. Она, скорее, помощница. Мы не одни. Есть много тайных мировых организаций, которые тоже занимаются наблюдением. Самая крупная из них – «Полярная Звезда». Уверен, ты никогда о ней не слышал. Раньше я там работал. И у меня теперь с ней будут очень крупные неприятности, – тут Марк и Генрих переглянулись. Фред Берроу воспринимал каждое слово, затаив дыхание. Тон Марка стал чуть ниже. – Тайные мировые организации следят за тем, чтобы ничто не пересекало границы закрытых Миров. Ни люди, ни вещи, ни знания. Мы пошли на очень серьёзный риск, забрав тебя из Са́та. Так иногда называют Мир Полярной Звезды. Поэтому я хочу тебя попросить, Фред Уолтер Берроу, – внезапно Фред ощутил, как невидимая сила хватает его за горло, руки и ноги. Теперь он стоял неподвижно, не в состоянии пошевелить даже пальцами. – Забудь, кто ты есть. Забудь обо всех обидах и комплексах, что терзали тебя в прошлом. Ты не освоишься в новом Мире, если не убьёшь в себе Фреда Берроу. Ты больше не Фред Берроу. Теперь ты – Инкрим. Тебе это ясно?

– Ясно, – прохрипел тот, когда Кайрил немного ослабил хватку. Генрих одобрительно кивнул.

– Прошлого нет. Теперь для тебя есть только настоящее и будущее. Живи ими. Живи этим городом и этими людьми. Очисти сознание. Будь как ребёнок. Родись в этом городе заново. Стань достойным того, кого они ждали. Не разочаруй меня. Ты понял?

– Да, – уверенно ответил Берроу, и Марк его отпустил.

– Нам с Генрихом пора возвращаться в Сата. В башне пусто, но в доме смотрителя тебе будет уютно и тепло, – он недовольно оглядел толпу. – Ну, где он?! Обещал встретить нас.

– Идите, ребята. Я подожду его здесь.

– Пройдись по городу! – улыбнулся Марк. – Эти священники такой ленивый народ, что ты его до Второго пришествия прождёшь. Там, за углом, продают вкусные лепёшки. Попробуй, пройдись, познакомься с городом.

– Окей.

– Ну, всё. Мы пошли! Удачи, Инкрим.

– Вам также, – братья по инкарнации обнялись.

Марк помахал и, вместе со своим агентом, расталкивая народ, направился искать ту улицу, где Генрих оставил машину. Впрочем, в этом городе трудно было заблудиться.

Через два часа машина въехала в лес. К тому времени похолодало. Небо окрасилось в индиго. Заросли наполнились движением и звуками фауны.

– Лучше ехать помедленнее, – сказал Марк.

– Шутишь?! Мы и так опаздываем. Тоннель скоро закроется. Я не хочу остаться без кишок.

– Птица, доверься мне. Притормози.

Некоторое время ехали в тишине. Наконец, фары осветили место, где воздух вибрировал, как от костра, хотя и был холодным. «Опель» резко затормозил.

– Уфф! – Генрих вытер пот со лба. – Ещё чуть-чуть и…

– Прогадали мы со временем, – недовольно побарабанил Марк пальцами по бардачку. – Я скажу Артэуму, что мы опоздали. Может, он откроет новый.

– Не факт. Эх, чувствую, ночевать нам в этом лесу! – он опасливо вгляделся в темноту. – Что ты знаешь о местных животных?

– Гвоздь рыба семь, – произнёс Марк, закрыл глаза и прикоснулся указательными пальцами к вискам. Через несколько минут он уверил: – Всё в порядке. Артэум сказал, это его Тоннель. Он нас пропустит.

– По почерку, вроде не его. Артэум открывает качественно, а тут вибрация, как от волн.

– Артэуму виднее. Поехали.

Генрих вцепился в руль и сдал назад. Досчитав до трёх, он надавил на газ и погнал свой автомобиль прямо в мутный вибрирующий слой воздуха.

Машина исчезла.

Мир Полярной Звезды. Тёмная комната. В женщине, лежавшей на столе, трудно было узнать Элизабет Стоунер. Она тряслась, тяжело и часто дышала, стучала зубами и с ужасом глядела в потолок. Под глазами у неё были красные мешки. Слёз не было – только боль, которая никак не могла выйти наружу.

В неясном свете лампочки сверкнула лысина. Мужчина в кремовом пиджаке снял и протёр очки.

– Лиза, – нежно произнёс он. – Я не буду повторять десять раз. Где Фред Берроу?

– Я… я… т-т-т-т…

Она хотела. Искренне хотела сказать хоть слово. Признаться в том, что знает и чего не знает. Но тело тряслось от жуткого озноба, несмотря на то, что в комнате было жарко.

Опустился рычаг, сверкнул короткий разряд тока. Электричество побежало по нервам Лизы, заставляя исхудавшее тело дрожать ещё сильнее.

– Элизабет Стоунер, – спокойно проговорил мужчина, надевая очки и глядя на ту, что боялась посмотреть на него в ответ. – Где Фред Берроу?

Вечерело. Слабый ветерок превратился в холодный, порывистый. Погода в этом Мире менялась так же часто, как настроение девицы. То солнце жарит как в тропиках, то внезапно выпадет снег, да и тот не задержится надолго, лишь освежив городскую атмосферу и сделав каменные улицы чуть ярче.

Фред печально смотрел вдаль, поёживаясь от вечерней прохлады. Народ, почему-то, так и не думал расходиться. Загорелые лица по-прежнему пестрели, вопросительно оглядываясь в ожидании какого-то чуда.

«Что?» – бывший вождь развёл руками.

Старушка в красном капюшоне вытянула руку и показала жест, напоминающий европейскую вилку от розетки – указательный, средний и большой пальцы вперёд. Тот же жест показали ещё несколько человек. Фред не понял, и неловко повторил его. Все указывали на стену, в определённую точку. Обернувшись, Фред понял, чего они хотят. Они подсказывают ему, как войти в башню.

«Вот чего они ждут».

Историческое событие, которое должно было неминуемо произойти. Вот оно. Возвращение легендарного вождя, Третьего из Одиннадцати. Вот только как попасть в свой собственный дом?

Фред обошёл башню-шестистенку со всех сторон, трижды. Нигде не было и намёка на дверь. Он пробовал прикладывать пальцы к щелям между блоками. Бесполезно. Наконец, он обратил внимание, куда именно указывают люди.

Нескоро вождя осенило, что надо делать. Запнувшись о торчащий обломок площадной плитки, он подошёл к стене с той стороны, что выходила прямо на широкую улицу, и приложил к стене три пальца – указательный, средний и большой.

Трудно было поверить ощущениям, но камень нагрелся. Дальше больше – он размяк, пальцы начали проваливаться, как в пластилин. Затем он и вовсе стал вязким как тесто. Рука прошла по кисть. По локоть. Вот и по плечо поглотила руку серая масса. Камень теперь был жидким и почти не ощутимым, но при этом не растекался и держался в воздухе. Фред задержал дыхание и сделал шаг вперёд. На несколько секунд всё его тело окунулось в каменный кисель. Нет, по ощущениям это был тот же камень. Только вязкий. Ни одного следа ни на одежде, ни на коже, он не оставлял.