Ян Кириллов - Границы памяти

– Почему ты такой? – спросил Мэй.

– Я рос не в своей шкуре, – взгляд Берроу направился в пустоту. – Я – Инкрим. И с детства это знал, – он улыбнулся. – Я всегда называл себя Инкримом, вёл себя как Инкрим. Общество же упорно твердило мне, что я – Фред Берроу. Будь проклята Элизабет Стоунер!

– Вы считаете себя безумцем, Третий? Знали бы вы, каким безумцем был Инкрим-абис. Но он построил три великих империи. Отпустите прошлое! Вы ещё не вождь, в полном смысле слова, но можете им стать.

– Эх, может, ты и прав, – Фред похлопал Мэя по коленке и встал.

При выходе из башни, он заметил девочку. Маленькую, лет трёх, в красном платьице. Что в ней было удивительного? Фред не сразу обратил внимание. Лишь когда опустил глаза на её красные туфельки. Дело было даже в туфлях, а в том, чего они касались. Девочка смело стояла на круглой площади, хотя остальные жители поколениями боялись на неё ступить. Фред не отрываясь смотрел на девочку не меньше минуты, в её чистые детские глаза, похожие на драгоценные камни, окутанные тонкой оболочкой росы, и долго пытался понять, что же он видит в них? Страх? Любопытство? Наверное, любопытство, которое возникает всегда, когда страх побеждён. Оно было настоящее, живое, детское. И в этот момент Инкрим испытал неизвестно откуда взявшееся чувство вины перед детьми. Перед всеми детьми Человечества. В подсознании возникла горячая скручивающая рассудок боль. Когда девочка убежала, Третий из Одиннадцати остался глядеть ей вслед.

Он вернулся домой ближе к сумеркам и застал «муравейник» за своими обычными неспешными незатейливыми делами. Кордой спал в своей комнате на третьем ярусе, Илман развешивала бельё во дворе, пока там кто-то мылся, совершенно при этом не смущаясь. Теуш перебирал струны.

– Нихао! – поздоровался он, когда Фред проходил мимо.

Лазер, в большой комнате на втором ярусе, на полу, покрытом циновкой, старательно пыталась научить шестилетнего мальчишку говорить наоборот.

– Смотри, говоришь не «корова», а «аворок». Попробуй.

– «Акоров».

– Нет, не так. Надо переворачивать всё слово.

Фред прошёл дальше, в комнату, где обычно собирались старики. Там были Хмурый и тётя Варавит. Хмурый старательно пересчитывал монетки, а тётя, в очках на верёвочках, штопала рясу.

– Дорожная Кладь, – обратился к ней старик. – Мне не хватает двух горошин и одного каштана.

– Горошины? Каштаны? – Фред зашёл посмотреть. – Какие смешные у вас деньги.

– Один каштан – тридцать семь бобов, один боб – тридцать семь горошин, – сказала Варавит.

– Одна горошина – тридцать семь семечек. Один жёлудь – тридцать семь каштанов, – продолжил Хмурый. – Один грецкий – тридцать семь желудей, а один кешью – тридцать семь грецких. А ещё есть кокос – тысяча триста шестьдесят девять кешью. Но о кокосах нам только мечтать! – поворчал он и снова принялся пересчитывать монеты разных размеров и цветов.

– Ты был в подвале, Завоеватель Земель? – спросила тётя, сняв очки.

– Был, – кивнул он и сел в плетёное кресло напротив.

– Хочешь, я расскажу тебе историю, связанную с этой башней?

– С удовольствием послушаю, – он сел поудобнее.

– Ты, наверняка, знаешь, кто такой Инкрим-абис. Если нет, я тебе расскажу. Более трёх с половиной тысячелетий назад в одной деревне родился ребёнок. История не сохранила ни его детского имени, ни сведений о его родителях. Три года спустя, жестокая междоусобица разрушила его деревню и сожгла её дотла. Мальчика подобрали и усыновили двое странников, которые бродили от одной сожжённой деревне к другой и помогали людям. Их звали Танге́р и Ари́ста. У обоих была тяжёлая судьба. Тангер родился в южной земле и был невольником. Он участвовал в царских развлечениях на арене. Мать была племянницей знатного протектора. Но война изменила их судьбы. Тангер и Ариста встретились в нелёгкий час и отправились в долгое путешествие.

– Постой-постой, – Фреду стало не по себе. Ему расхотелось слушать. Будто каменный груз повис у него в груди. – Я был приёмным? Вернее, он был приёмным? Инкрим-абис.

– В учении Э́ттом нет жёсткой грани между приёмными и родными. Для нас важнее тот, кто воспитал ребёнка, нежели тот, кто родил. И для тебя этими людьми были Тангер и Ариста. Самыми важными людьми в твоей жизни. Первой жизни, конечно. Маленький мальчик трёх лет, увидев Тангера и Аристу, побежал за их повозкой. Сердце Аристы не выдержало и она подобрала ребёнка. Именно этому мальчику было суждено трижды захватить Симмарата́н.

– Симмаратан, – Инкрим задумчиво повертел это слово на языке. – Где-то я это слышал.

– Это столица древнего царства, в котором родился, а потом и правил, Инкрим-абис. За две тысячи триста лет до Инкрима-абиса этот город основал вождь Медвежья Шкура. Из далёких северных земель он привёл свой народ на юг, до западного мыса полуострова. Там он увидел знак. Луч солнца, пробиваясь сквозь облака, падал на прекрасную зелёную долину. И тогда вождь Медвежья Шкура решил назвать свой город Золотой Луч, или Симмаратан, в память о великом событии. Свой город он передал во владение сыну – Соловьиной Трели. От Соловьиной Трели пошёл род, расширивший пределы царства Золотого Луча до масштабов всего полуострова, вплоть до гор, на севере, а затем и на юг, за узкий перешеек, называемый Горлом. Но однажды царство распалось. У Вепря – предпоследнего царя – было семь дочерей и только один сын, причём только он один был рождён от жены. Дочери – от наложниц. Сын избрал себе имя Соловей, отдавая дань уважения основателю династии – Соловьиной Трели. Дочерей Вепря отдали замуж за удельных князей. Конечно же, князья не хотели довольствоваться свои положением и, сговорившись, напали на Соловья. Однако, молодой царь был очень умным, и сумел рассорить князей, тем самым, выиграв время, чтобы подготовиться к войне. За время подготовки, вошедшее в историю, как период сильнейшего духовного и научного подъёма царства Соловья, прямой наследник Вепря развил военные технологии, позволившие ему долго противостоять всем семерым завистникам. Когда распря закончилась, князья вновь обратились против Соловья. Они осадили Симмаратан и спалили все кормящие его деревни, обездолив крестьян. Именно с этого времени – с Великой осады, которая продолжалась пять лет – и начинается история Тангера и Аристы.

– Вы обещали рассказать про шестистенку.

– Терпение, дорогой Инкрим. Мы ещё дойдём до Завоевателя Земель. История Осады – это как раз то, что напрямую связано с историей шестистенной башни.

Инкрим закрыл глаза. Словно в туман, он плавно опустился в глубины своего подсознания. Лишь голос старушки Варавит проникал из внешнего мира, будто из-за облаков. Он видел огромный чудесный город у моря, обнесённый несколькими рядами каменных стен. Видел величественный стадион и высокую башню. Красно-зелёные знамёна развевались над стеной. Он присмотрелся. Знамёна изображали то самое знамение – зелёная долина, красный закат и жёлтый луч солнца, падающий с синих небес. Было жаркое лето. Воины на стене, в зелёных плащах и серебристых панцирях, смотрели через аппараты, напоминающие бинокли, и радовались, поднимая вверх кулаки. Было понятно, что враги отступают. Но после радостного дня настали тяжёлые времена. Листва на деревьях пожелтела и опала. Провизии в амбарах оставалось всё меньше и меньше. Осенью враги в синих плащах подобрались вплотную к стене, так, что их стало видно невооружённым глазом. За ними подтянулись и другие – в серых плащах и серых шлемах с широкими полями. Здоровенные мужчины с лицами, перекошенными злостью, ходили вдоль крепости, на расстоянии чуть дальше выстрела, показывая свою наглость.