Ян Кириллов - Границы памяти

– Осада длилась уже год, когда случился судьбоносный перелом, – продолжала Варавит. – Кто-то из предателей выдал врагам военные технологии Соловья, и вражеские армии начали изготавливать «громовые трубы». За осенью наступила зима. Город покрылся белым саваном, а с неба непрерывно шёл снег. От холода не спасала даже близость моря. Этим воспользовались враги, усилив атаку на городские стены.

Взор Инкрима переместился в башню одной из крепостей, где, в покоях племянницы протектора, лежала на кровати златокудрая женщина. Вокруг неё суетились женщины в белых халатах. За дверью сидел мужчина в зелёной военной форме. Он нервничал.

– Осада сблизила всех – и богатых, и бедных. К обороне города привлекали крестьян, ремесленников и даже рабов. В качестве исключительной меры, Соловей издал указ, дающий право рабам жениться на дворянках, а дворянам – на рабынях. Впрочем, Тангер уже не был рабом – к тому времени, он стал личным телохранителем племянницы протектора. Тангер и дворянка Ариста, тайно любившие друг друга, могли больше не скрывать свои чувства и поженились.

Инкрим видел, как, под грохот зимних пушек, на свет появляется младенец. Он маленький, сморщенный, кричащий, но, глядя на него, плачущая златокудрая женщина видит в этом комочке жизни дар богов. Ему перерезают пуповину, пеленают и передают в руки матери.

– Это был первенец. Так как детям в Эттоме обычно не дают имён, чтобы те сами выбирали свою судьбу, ребёнка назвали Кита́ри, что означало «Сын Тангера и Аристы». Через семь лет, уже в походе, родится второй, и его назовут Карита́н. Первый изберёт себе имя Последняя Надежда, а второй – Небесный Странник. А ещё через год, Тангер и Ариста подберут в разрушенной деревне трёхлетнего малыша, который, спустя много лет, станет Завоевателем Земель. Но, вернёмся во времена Осады.

Зима сменяется весной, и ручьи талой воды текут по бело-зелёной поляне среди шапок снега. Воины в синих и серых плащах мельтешат как муравьи, ступая по ручьям грязными сапогами.

– Приготовить пушки! – командует воин, похожий на римского центуриона, в шлеме с чёрным гребнем.

Огромные орудия, расписанные волнами, подкатывают на расстояние, оптимальное для удара и ставят в одну шеренгу. Словно играя на дьявольском пианино, «центурион» машет руками, отдавая приказы пушкам стрелять по стене. Каменная стена осыпается. Земля перед ней покрыта обломками и каменной пылью.

– Минуло пять суровых лет осады. И город пал.

Пробита брешь в одной из стен, и в неё, как зараза в лишённый иммунитета организм, просачиваются толпы солдат в сером и синем. За ними – ещё пять видов, и все, с одинаковой жадностью, со злорадством, ломают, жгут, грабят, насилуют и убивают в стенах столь лакомого и долгожданного города.

– Однако это лакомство их и погубило. Насытившись и вдоволь навеселившись, солдаты враждебных армий расслабились и, ночью, заснули. Они не знали, что их поджидает смерть, затаившаяся под землёй.

Взор окунулся сквозь каменную мостовую в тёмные поземные тоннели, сплетающиеся паутиной. В этих тоннелях, с факелами и оружием в руках, сидят горожане и оставшиеся воины. Они ждут команды, чтобы в один миг, как цикады, повылезать наружу, со всех щелей, и нанести решающий удар по спящим убийцам и грабителям.

– В ту ночь княжеские армии потеряли порядка пяти тысяч солдат и не меньше сотни офицеров.

– Что было потом?

– Два княжества разделили между собой город Золотой Луч и земли Соловья. Самого Соловья повесили на дыбу, на площади перед стадионом, живьём содрали кожу и проткнули насквозь четырнадцатью копьями, символизируя четырнадцать передовых батальонов. Этой акцией двое князей, захватившие город, решили устрашить остальных пятерых, чтобы поставить их в подчинение. Тем это, разумеется, не понравилось, и началась долгая жестокая междоусобица, которая растянулась на шестнадцать лет. Тангер и Ариста бежали из города. Долгое время они бродили по разным землям, в поисках хоть одного спокойного места, но везде, куда бы они ни пришли, встречали только разруху, голод и нищету. Тогда они поняли – если мы не можем найти мир, надо посеять его самим. Они решили помогать людям и усыновлять сирот. Ты – не единственный усыновлённый, Инкрим. Кроме тебя родными у Тангера и Аристы были только дочь Даймар и шестеро сыновей. Остальные пятеро братьев, включая тебя, и семь сестёр, были найденными сиротами. Тому, как дальше разошлись их пути, посвящены отдельные книги великого эпоса «Тангер и Ариста», который наш Культ хранит и передаёт из поколения в поколение. Одна из книг, самая объёмная и ценная, да и самая интересная, посвящена Третьему из Одиннадцати. Это сердце эпоса, как сердце «Махабхараты» – «Бхагавад-Гита». Книга называется «Ки́горэнми И́нкрим». «Третий из Одиннадцати – Завоеватель Земель». Об Инкриме-абисе писали очень много. Всего за один день не пересказать. За свою долгую жизнь он создал три империи, и все они были разрушены его врагами.

– Вы говорите об Инкриме-абисе то в третьем, то во втором лице. Как вас понять? Я, всё-таки, он или нет?

– Ты, – Варавит вздохнула. – Пока не он. Но ты им станешь, как только вспомнишь свою первую жизнь. Когда докажешь всем, что ты настоящий вождь! Знаешь, что Инкрим-абис почерпнул из истории о Великой осаде?

– Что же?

– Именно то самое интересное, что тебе стоит узнать о шестистенке. Он использовал ту же идею подземного города, что была в Симмаратане!

– Значит, – он глянул себе под ноги. – Под городом есть ещё один? Подземный?

– Да! Вход туда только один. Из подвала башни. А выходов много. Эта башня очень тесно связана с городом. Она – стержень, на котором держится Инкрим-роум! Без неё города не будет. Поэтому и нужен Культ. Чтобы оберегать её и хранить как историческое достояние. Хранить и передавать великий эпос, историю, – Варавит на миг закрыла глаза и погрузилась в романтику глубины веков, но приземлённый Берроу вернул её в настоящее.

– Погодите, как это выходов много? Я так понимаю, где вход, там и выход. Нет?

– Они так хорошо замаскированы, что многие до сих пытаются их найти. По подвалам, переулкам, канализации, в бочках, канавах, тупиках. Бесполезно! Большинство настолько отчаялись, что согласились поверить, что подземный город – легенда.

Инкрим подался вперёд.

– Но мы-то знаем, что это не так, верно?

Варавит молча кивнула, чуть заметно улыбнувшись.

Дверь в тёмную комнату скрипнула. Раздался глухой удар тела об пол. Агент Марка почувствовал, как чьи-то ловкие руки отстёгивают ремни. Не было никакого сомнения – это были женские руки, мягкие и тонкие.

«Лиза!»

Она освободила пальцы, кисти, локти, шею, пояс, колени и ноги. Острая секундная боль в районе пупка. Никогда ещё Генрих так не радовался боли. Тыльной стороной ладони, он надавил на рану, чтобы остановить кровь.