Ян Кириллов - Границы памяти

– Я – это я.

– Император! Ваше императорство… не знаю, как надо приветствовать реинкарнацию…

– Расслабься, Аммерт.

– Да ладно тебе! – он обнял Фреда. Даже, чуть было, не приподняв, и дружески обнял за плечо. – Внимание всем, это мой брат!

Фред был к этому не готов.

– Так, ладно, – Аммерт отпустил его, продышался. Смахнул пот. – Идёмте, – встав между Фредом и Лилмэи, он взял обоих под руки.

Небесный Странник говорил на правильном английском, разве что с небольшим акцентом – тянул некоторые гласные, иногда невольно вставляя звук «у» в середину слова. Говорил он быстро, и в этом походил на Марка. Только Марк иногда делал паузы. На Аммерта же иногда находил такой порыв, что он начинал тараторить без умолку, не давая собеседнику вставить и междометия. Иногда он, напротив, становился молчалив, но грустен. В такие моменты, Небесный Странник улавливал окружающие звуки, виды и запахи. При всей своей обаятельности, он был то ли чересчур глуп, то ли впечатлителен, а может и всё сразу. Однако слушать его было приятно. Голосом Аммерта стоило петь или читать красивые вдохновляющие речи перед многотысячной аудиторией. В голове Инкрима что-то щёлкнуло именно при этой мысли: Аммерт и публика.

– Са́фрит! – неожиданно бросив попутчиков, он подбежал к одному из прохожих – бородатому мужчине лет сорока.

О чём-то поговорив на неизвестном языке с мужчиной, Аммерт переключился на девочку в голубом платье, с глазами, подведёнными чёрной тушью. Худенькая и симпатичная девочка приятно улыбалась. Аммерт, кажется, расспросил её обо всём. Та отвечала подробно, увлечённо. Наконец, он поцеловал девочку в лоб и отпустил. Однако и это было ещё не всё. По пути с базара, Небесный Странник то и дело натыкался то на одного, то на другого знакомого. Казалось, покинуть базар теперь стало невыполнимой задачей.

– Мэй, поторопи его.

Но Мэй ничего не мог поделать. Даже когда трое покинули базар, было трудно спокойно пройти по улице, чтобы где-нибудь Аммерту случайно не встретился друг, приятель, приятельница или шапочный знакомый.

К тому времени, как добрались до Культа, Аммерт будто растратил всю свою энергию. В комнате, где обычно собирались старики, его ждала расстеленная койка. Там же сидела за вышивкой Илман. Увидев гостя, она поднялась и улыбнулась искренней сияющей улыбкой, будто ребёнок, увидевший Санта Клауса.

– Илман, – Аммерту хватило сил на поцелуй в щёку.

Сняв пилотский комбинезон без малейшего стеснения, он остался в лоскуте. Лоскутку, сухую, оттого что эти удивительные тряпки впитывали пот, и грязную по той же причине, помогла снять Илман. Аммерт лёг под одеяло, отвернулся к стенке и укрылся с головой. Илман поправила ему подушку. Взяла комбинезон и лоскутку. Не требовалось читать мысли, чтобы понять, что она хочет сделать. Варвавит, как раз вовремя попавшаяся на её пути, заругалась на Илман и отобрала одежду.

– Я подумать, пятно не уходить само. Надо кто-то его отмыть.

– Сама отмою! Инкрим, почему ты её не остановил?

Фред усмехнулся.

– Пусть делает, что хочет.

– Инкрим, это твоя будущая подчинённая! – Варавит что-то проворчала на таросса и зашагала в прачечную. Так называли небольшой помещение, где стояло три больших лохани.

Делать быть всё равно нечего – уроки с Лазер на сегодня закончились – и Фреду пришла в голову идея помочь тёте Мэя со стиркой.

– Значит, он – реинкарнация Аммерта. И сам Аммерт, – не столько спросил, сколько лишний раз уточнил Фред, замачивая тряпки.

– Аммерт родился рабом.

– Как это рабом?

– В прямом смысле. Тебе, должно быть, дико, что в наши дни существует рабство. В Сата, например, оно – пережиток и встречается относительно редко. Но есть Миры, где рабство в порядке вещей. Один из таких – Мир Богини Хатм. Его звали Олиу – «сто семь». У рабов нет имён, только номера. Одиннадцать лет назад, его вытащил из рабства Кайрил. Ты не представляешь, на какие жертвы он пошёл, ради брата, – Варавит ладошкой зачерпнула воды из лохани и смочила лицо.

«Странный Мир, – подумал Фред. – Ходить голым тут нормально, а вот плакать…»

– Он притворился рабом, чтобы вжиться в их среду. Несколько месяцев Кайрил жил и работал на карьере, и всё для того, чтобы узнать своего брата по инкарнации в рабе «сто семь», – Варавит улыбнулась. Как же я рада за тебя, Инкрим! Ты встретил своего брата. Ты счастлив?

– Наверное.

– Аммерт – замечательный человек. Он нам очень хорошо помогает. Часть своей зарплаты он отдаёт Культу. Без него мы бы пропали!

– Как-то это очень странно, – Фред задумался и ненадолго бросил натирать лоскуты мылом. – Мы родились далеко. В разных Мирах. От разных матерей. От разных отцов. Но всё равно братья.

– Реинкарнация – тонкая штука, Инкрим. Как понять, что ты – реинкарнация? Чаще всего, ты ничего не помнишь. Воспоминания из прошлой жизни вымываются начисто. Но есть и такие переживания и навыки, которые не может стереть даже смерть. Они как въевшиеся пятна.

– Почему у меня таких пятен нет?

– Они есть! Были, в твоём детстве. Только они скрыты. Инкрим, ты слишком запятнал свою душу, будучи Фредом Берроу. Оставь прошлое. Когда ты очистишься, твоя прошлая жизнь проявится. Олиу был чист, и сразу вспомнил прежнее воплощение. Тебе на это нужно время.

Ночь. Громовая машина рокотала настолько громко, что приводила в ужас весь карьер. Её рёв проникал в хижины и скальные жилища. Теперь она летела близко.

«Пора».

Бывший Олиу, не переставая, глядел наверх. Понимая, что если не действовать сейчас, машина уйдёт, он резко раскинул руки. Немного подогнул колени, сам не веря, что у него получится его задумка. Повторив про себя «чёрный, чёрный, чёрный», он отбросил всякую мысль. Представил себе чёрную стену. Отбросить стену! Остался только чёрный цвет. Отбросить цвет! Теперь только чёрное ничто. Отбросить чёрное! Осталось ничто. Отбросить ничто! Осталось…

…

Оттолкнуться. Энергию сквозь пальцы. От кончиков ног до нижнего узла. Всего их семь. От нижнего узла вверх по позвонку. Всего их семь! До живота, солнечного сплетения, груди, горла, головы, темечка, в стороны, к рукам и кончикам пальцев рук. Оранжевое тепло. А теперь силу. Больше силы сплетениям в обеих ладонях! Ровнее. Да ровнее же! Хранить баланс. Держать! И вот самое главное – импульс. Лёгким толчком, будто подвесив самого себя за невидимые нити, попросить мать-землю отпустить тебя на миг.

Закон, общий для всего живого и неживого, гласил: какая-то часть тела должна принимать на себя давление снизу. Обычно, это ступни. Когда лежишь – спина. Бывает, руки, если стоять на руках. Аммерт ощутил, как его тело нарушает закон. Ни руки, ни спина, ни ступни, не взяли на себя ответственности за опору. Бывший Олиу падал одновременно вниз и вверх. Не думать об этом. Не бояться!