Валентина Спирина - Девять Жизней. За час до полудня

Если б глаза – не глазки,
если бы нос – не носик,
я б не нашел отмазки
в том, что меня уносит.

Если бы бровки – брови,
ушки бы, если б – ухи,
с ходу бы я не помер,
но без сознанья б рухнул.

Я б не влюбился нежно,
страстно и без оглядки,
зная, что под одеждой
тоже не все в порядке.

Нью-Йорк – как много в этом слове
для сердца русского слилось!
Нас пичкали и день и ночь
американскою мечтою.

Мы родились, чтоб потребить
продукт, нам посланный Госдепом;
он создан, чтобы в мире этом
умы людей навек пленить.

Мы повелителем своим
поставили зеленый доллар.
И «Novus Ordo Saeculorum"*, —
с любовью нежной говорим!

И вот коленопреклонен
весь мир единственным банкиром.
Как кукольник, он правит миром,
но мир не думает о нем.

Если б вселенная треснула, дала бы брешь,
интересно, что бы сквозь эту трещину влилось в мир наш?
И еще интересно, могли бы мы проскользнуть промеж
швов, и увидеть, что там: благодать или блажь?

Вавилонскую башню строили романтики, а вовсе не наглецы.
У наглого мысли коротки, ему невдомек,
что всё однажды закончится, и все концы
в своем кулаке сжимает Единый Бог.

Господи, да неужто нам по земле ползти,
когда Ты совсем рядом. Вон, в облаках,
Ты живешь. Господи, ты нас прости,
мы были прахом и мы обратимся в прах,

но так ведь хочется, пусть на секундочку, с Тобой побыть,
а, если получится, то непременно забрать сюда!
Вдруг Тебе там скучно, Господи? Может быть,
Ты ждешь, когда потянется к тебе крепкая человеческая рука?

Мы – люди, как люди, ну грешные, ну и пусть.
Это же не значит, что мы не любим Тебя.
Мы выучили молитвы и помним их наизусть.
Прости нас, заблудших, но, в общем, нормальных ребят!

Ты веруй в нас, Господи, верь в нас, люби и жди.
На земле мы построим Тебе самый надежный дом.
Мы фундамент заложим на камне, чтоб не смыли его дожди.
Мы из камня вымостим стены, чтобы выстояли под огнем.

Мы украсим дом Твой мехами, и кружева
непременно постелем под ноги, чтобы Ты,
когда будешь здесь, помнил, что вера наша жива.
Вокруг дома будут бить фонтаны и расти цветы.

Вокруг дома, Господи, будет стоять стена,
и с зубцами башни будут Тебя хранить.
Вдоль стены мы поставим стражников, чтобы нам
злые люди не мешали Тебя любить.

И живи здесь, Боже наш, хоть тыщу лет!
Мы придем к Тебе в гости – не пустыми, со всем своим.
Мы накроем стол: мясо, вино. Завет
наш, простой, человеческий Тебе дадим.

Вавилонскую башню строили романтики, но она
кем-то была разрушена. О немногом
я хотел бы спросить… Сколько ран
должен выстрадать человек прежде, чем помириться с Богом?

Утро. Деревня. Я выхожу во двор.
Ноги утопают в детстве, в сырой траве.
Отец, возвращаясь из леса, держит в руке топор.
Белое облако пасется невдалеке.

Ты мал и любим, оттого-то тебе легко.
Мир наполняет музыка: лай собак, жужжание шершней, пчел, писк комаров;
мимо проходит облако, копытами выбивая такт.

Я забираюсь на дерево, потому что я – Робинзон.
Сотворив руками бинокль, разглядываю поля,
и вдруг начинает двигаться горизонт,
кардиограммой скачут его края.

Отчего-то кажется, что это игра ума:
в фиолетовой дымке, словно из ничего,
рождаются туловища гигантских громад.
Ты мал и любим, и это страшнее всего.

Отец смотрит вдаль, и лезвие топора,
словно оскалившись, рвется собакой в бой,
но отец говорит: «Сын, не бойся, пора.
Нынче пропала разница между тобой и мной.

Теперь ты мужчина, взрослый, храни мой завет:
никогда не слушайся слабого, труса бей,
не испытывай жалости к павшему, и ответ
на любые вопросы всегда имей.

Помни, что значит «Родина». Родина – это все
те, кто тебя окружает: мама, отец, твой брат,
друзья, с которыми тебе весело, и сосед
дядя Миша – ты думал, что он твой враг.

Родина, сын, это твоя жена,
которая однажды родит от тебя детей.
Помни, что Родина у тебя может быть только одна,
как бы, сынок, ты другую себе не хотел.

Что значит «Родина»? Родина – это жизнь
ради всего, что любишь. И это смерть
за все, что тебе дорого. Не дрожи, как лист,
встань, посмотри вперед, будь смел».

Мы больше не говорили с отцом. Мы только глядели вдаль.
По полю шли танки, с угрозой прицеливая рога.
Но мне не было страшно, хотя я был мал.
Я просто стоял. И я не боялся врага