Евгений Рудаков-Рудак - Волчий выкормыш

Урочище Бикилек находилось километрах в пяти, сейчас это было волчье место. Барсуков, диких коз и крупную птицу волки и люди почти извели, лисы и зайцы были намного шустрее, и бегать за ними – не подарок, это молодые пусть. А еще он с детства слышал от бабушки, что очень давно поселился в урочище святой ворон Кара баба, и было это больше тысячи лет назад. Ворон был посланником пророка, об этом даже мулла говорил, и люди в нём сильно нуждались.

– Что сегодня людям не хватает? – он часто в степи говорил вслух с птицами, сусликами, даже с кустами дикой вишни или конопли.

– Почему люди стали бояться Кара бабу? Кто виноват? Люди, конечно, сами люди. Как увидят его, так в страхе начинают жаназу читать, глупые. Не знают, что похоронную молитву не меньше чем ученик муллы читать должен, а не кому не лень, или делать нечего, как бывает сейчас.

Последний раз в урочище он был года три или четыре назад, капкан ставил. Невдалеке тревожно залаяла лисица – предупредила, наверное, или пугнуть решила.

– Кто сказал, что старикам туда ходить нельзя? Никто не сказал. Лисица, как баба худая, её один раз из десяти надо слушать.

Конечно, восемь лет назад он перемахнул бы этот путь всего одним глотком воды, а сегодня… уже четыре раза садился на корточки и отдыхал, но… не очень долго.

Степь до гряды была настоящая, ковыльная, он и раньше любил подолгу сидеть и смотреть поверх богатого серебристого покрывала и любоваться, как седые волны перекатываются на ветру без конца и без края. Он слышал от людей, что степь, как море, может быть, но. о… его степь намного красивее, хоть никогда моря не видел. А что там такого – вода как вода, только очень много. Еще говорят, соленая, ну и что, вон… напротив, озеро Соленое, можно сказать – тоже море! Он также слышал, что все моряки в мире мечтают быть похороненными в море. Глупо всё это – в море утопить могут, а земля новому ростку силу даст. Шиктыбай давно знает, что только здесь он встретит свой последний час и сделает последний глубокий вдох, лёжа на шелковом ковыле под кустом пахучей полыни. Могила его будет в этой прекрасной родной степи. А для него это самая большая, самая заслуженная награда за честно прожитую жизнь: перед Богом, степью, людьми и Айшой. Нет, не так… Айшу он всегда впереди людей ставил, она всегда была ему ближе… она, может быть, даже впереди степи.

Идти оставалось совсем немного, полтора полёта стрелы до первых зарослей ракитника, когда он увидел со стороны гряды, невысоко в небе, тот самый «люменевый таз». Летел он над землей без звука, только временами странно дергался, вверх-вниз, как будто высматривал, или искал что-то в густой траве. Шиктыбай пошел ещё быстрее, чтобы успеть спрятаться в кустах. Таз висел совсем рядом, казалось, руку протяни, а до кустов оставалось еще шагов пять, но… идти стало почему-то очень трудно. И ноги сильные, и грудь дышит, а воздух отталкивал назад. Он лег и ящеркой дополз до кустов. Таз был почти рядом, стрела из лука легко бы долетела, из него в землю воткнулся толстый столб света и в нем показались какие-то тени, они спускались вниз. Другой луч из круглого окошка, прошел по земле и как бы… обозначил круг над степной частью урочища. Старик осознал, что он попал внутрь этого круга.

Преодолевая тугое сопротивление воздуха, он с трудом прополз между кустами полыни и хотел закопаться в первый холмик земли – это была старая лисья нора. Выглянув из-за холмика, чуть не вскрикнул, не совсем от страха, от удивления, потому что давным-давно в родном доме никого не боялся, а степь всегда была его родным домом. Примерно в пятидесяти метрах у куста ракиты стоял не человек, а только чуть-чуть похожий на человека, как нарисованный на бумаге. У него было плоское синее лицо, и!., он держал на руках пропавшего неделю назад Анькиного малайку, и… крутил, или чесал пальцем за его ухом. Сашка, весело гу-гукал и теребил на груди синемордого блестящую штуку, как яркую лампочку. Ниоткуда появился и другой синемордый человек, сказал несколько странных слов и тут же из логова, в кустах, вылезла, поджав хвост, волчица и покорно легла у ног. Первый синемордый опустил ребенка к ногам волчицы и потрогал ей голову, а она сначала лизнула ему руку, потом облизала пацану лицо. Сашка нашел сосок и положил ей голову на живот, потом из-за кустов показались ещё четыре волчонка! Второй синемордый положил на них руку и волчата – словно прилипли к ладони, а он поднял их на уровень синего лица и повертел туда-сюда и вверх. Они заскулили, а синемордый быстро протянул руку к лучу и резко стряхнул волчат. Они мелькнули малыми точками и быстро полетели вверх по лучу, и… пропали. Шиктыбаю казалось, что он спит и видит всё это во сне, или он сошел с ума, хоть у него еще почти все зубы целые и глаз зоркий, как у молодых. А тут… он увидел такое, чего точно!., никогда не бывает в жизни и никогда не должно быть! Несчастный старик успел подумать, что это конечно же, злые духи подшутили над ним, они нарочно прилетели в этом дурацком тазу и разыграли представление с волком и дитем. «Не. ет, духи свои и они не могут так. Это шайтан издевается и проверяет на истинную веру», только он подумал, как вдруг!., его ослепило таким нестерпимо ярким светом, что потекли слёзы, стало очень душно и он потерял сознание. Потом ему приснилось, а может быть и привиделось, как одна синяя морда склонилась над ним и показалось, что его за ухом укусила пчела или слепень, а синемордые заговорили на странном языке, причем, не открывая рта, но… он хорошо понимал их слова, только не понимал, что за ерунду они говорят.

– Какая это странная, ещё живая мумия. Наш экспресс анализ показал с высокой степенью, что она может относиться к караханидам. Это будет большой успех, не так ли?

– Это очень интересная находка. Мы поместим его в хранилище лаборатории – вот будет удача. Там уже лежит наш образец ткани Тектурмаса из раннего Египта. Кто бы мог подумать о таком, мы вовремя и без ошибок сработали.

– Неужели на этих диких просторах мы вышли на потомков омаосов. Это, практически, не менее, чем поздний неолит.

– Не поймешь – это шутка богов над нами или и в самом деле они хотели создать – по образу и подобию. – У них был в запасе свой миллион лет, но что-то во вселенной пошло не так. Связка Z-Сириус несколько раз давала сбои, только на моей памяти.

– Это была не наша вина.

– Ты прав. Жаль, но у нас, биороботов, ресурс всего до четырех световых лет, мы мобильны и управляемы, но… мы всего лишь оцифровываем накопленную коллективную информацию. Тебе не кажется странным, почему люди постоянно всё забывают и не умеют работать над ошибками?

– Да, это так. Они живут, как в последний раз, и не всегда даже скрывают это.