М. Таргис - Сумеречная мелодия

– Кто меня оштрафует? У нас социалистическое государство, так что можешь забыть о своих аристократических замашках – это вредный пережиток тяжелого прошлого.

– И в нашем социалистическом государстве все должны вести себя культурно, – Цеста пересчитал взглядом новенькие автомобили, стоявшие на прицепе здоровенной оранжевой фуры, возвышавшейся на берегу прямо над рестораном, загораживая почти весь вид на Холм. – Тоже мне, пролетарий выискался!

Хрдличка выпрямился, сжимая перила руками в перчатках.

– Мне интересно, можем ли мы начать работу или у тебя опять срочный заезд в какое-нибудь захолустье?

– Это было вовсе не захолустье. И я снова здесь. Можем начать. А то что? Пойдешь жаловаться Вальденфросту?

– На что жаловаться? Я столько раз объяснял ему, что капризы у артистов – явление ординарное и с этим надо считаться… Ну в чем дело, Цесто?

– Треплешься много, – проворчал Цеста, щурясь на автомобиль, осторожно съезжавший по чересчур крутому склону Холма на набережную. – Когда они наконец сделают Холм пешеходной зоной?

– Когда именитые посетители «Макса» научатся добираться домой своими ногами, – фыркнул Хрдличка, оглянулся на ресторанные столики за спиной и тихо произнес: – Я бы не сказал ничего такого, что могло бы тебе навредить.

– Откуда ты знаешь, что может мне навредить?

– Поверь, я хорошо знаю, что и когда я могу говорить. Я знаю. Ну хватит дуться, как барышня-недотрога! Это больше к лицу твоему дружку-компонисту, нежели тебе. И веди себя как мужчина. Мы должны делать свою работу. Твой очаровательный друг пишет отличные песни, ты исполняешь их, а я делаю это возможным…

– И мы все вместе убиваем людей? – кисло улыбнулся Цеста половиной рта.

Хрдличка посмотрел на Цесту.

– Ты же не хочешь сказать, что тоже воспринимаешь всерьез эту брехню? А как же тогда разговоры о том, чтобы отдать жизнь во имя искусства?

– Мало ли что я у «Макса» говорил. Конечно, все это на девяносто процентов совпадения и искусственно раздутая сенсация. Но если один-два случая действительно произошли по нашей вине…

– Да. Было бы лучше, если бы вы писали что-нибудь такое жизнерадостно-патриотическое, вдохновляющее на труд во имя светлого будущего?

– Это и без нас напишут.

– Вот именно!

– Как думаешь, это все когда-нибудь изменится? – Цеста снова прищурился, глядя на вершину Холма.

– Похоже, что уже не при нас.

– Думаешь?

– Если ничего не делать, то конечно. Но чтобы действовать – силенок не хватит. А пока надо просто работать. В конце концов, какая еще отдушина может быть у всех этих людей, – Хрдличка широко взмахнул рукой, охватив и Холм, и реку, – кроме нас?

Цеста улыбнулся и кивнул, все еще не сводя глаз с Холма.

– Ну что, мы друзья? – спросил Хрдличка.

Цеста повернулся к нему и протянул руку.

– Ладно. Пожми мне руку, Иерониме. Нет. Для этого нужно снять перчатку.

Хрдличка покачал головой.

– Тогда ты сам не захочешь, – он аккуратно подтянул перчатки изящными движениями тонких музыкальных пальцев.

– Больно? – спросил Цеста.

– Практически нет. Но возможности несколько ограничены.

– На войне?

Хрдличка усмехнулся.

– Уже после. И именно поэтому ты можешь не опасаться, что я скажу лишнее.

– Ты был музыкантом. На чем ты играл?

– Я на чем только не играл… – вздохнул Хрдличка. – Веришь ли, – даже на арфе!

– Вот как, – Цеста снова повернулся к берегу. В конце узкой, круто взбегавшей на Холм улицы показался автомобиль с закрытым кузовом и устремился вниз, быстро набирая скорость.

– Ч-черт! Что он делает? – выдохнул Цеста.

– Кажется, отказали тормоза, – ответил Хрдличка, резко побледнев. – Но тогда… Панове! – пронзительно крикнул он, оборачиваясь к сидящим за столиками.

Автомобиль ехал прямо на них.

– Нельзя отвести эту штуку от берега? – спросил Цеста.

– Не успеть, – Хрдличка прикинул расстояние до сходен, ведущих на берег с нижней палубы. Туда еще надо было добраться, а главное – сходни находились прямо на пути взбесившегося автомобиля. – Давай-ка в сторону…

– Подстрахуй меня! – вдруг попросил Цеста и недолго думая полез на борт. Хрдличка выставил вперед руки, и Цеста, балансируя на краю фальшборта, на мгновенье наступил ему на ладонь, оттолкнулся, приняв почти горизонтальное положение, уцепился за висевшую на стене набережной металлическую лесенку и с беличьей ловкостью перебрался на берег.

– А я? – ошеломленно спросил Хрдличка, наблюдая, как юноша перелезает через парапет.

– А ты – в сторону! – крикнул Цеста, вскочил на ступеньку внизу кабины грузовика, локтем вышиб боковое стекло и с еще более поразительной сноровкой ввинтился в окошко, просыпая внутрь мелкие осколки стекла. Машина заурчала, рванулась вперед и тут же резко затормозила, загораживая собой надводный ресторан. Люди убегали с открытой палубы, опрокидывая столики.

– Сакра! – выдохнул Хрдличка, до боли стиснув кулаки в карманах плаща.

Автомобиль, пытавшийся повернуть в сторону, ударился в грузовик боком, тяжеловоз содрогнулся, в реку с грохотом обрушился кусок парапета. Хрдличка невольно отскочил назад, обалдело глядя на оранжевый корпус машины, нависший краем над палубой. Одно колесо медленно поворачивалось в воздухе. Хрдличка вдруг осознал, что все происшествие заняло, наверно, не более тридцати секунд.

Через несколько минут на набережной царила невообразимая суматоха. Хрдличка так и топтался на опустевшей палубе, тщетно пытаясь заглянуть в кабину фуры. Что происходило по другую ее сторону, он не видел, там было полно полиции и зевак, кипела какая-то бурная деятельность. Перебраться на берег пока что не было возможности, так как обвалившийся кусок парапета благополучно утопил сходни.

Тихо ругаясь, Хрдличка подтащил поближе к грузовику один из ресторанных столиков и влез на него, впрочем, лучше видно от этого не стало. Однако почти сразу же в разбитом окне мелькнуло бледное лицо, дверца открылась, и Цеста показался в полный рост. Он с любопытством оглядывал палубу.

– Хорошо «Шкода» машины делает, – сообщил он. – Прочно!

– Ты не ранен? – обеспокоенно спросил Хрдличка.

– Я цел. Только мне не выбраться. Ту дверь не открыть, а тут высоко, – Цеста вылез из кабины на ступеньку, придерживаясь за дверцу. – Как думаешь, если я спрыгну на твой столик, он выдержит?

– Не уверен.

– Тогда убери его с дороги к черту!

– Не надо! Еще сломаешь себе что-нибудь! – весело ответил Хрдличка. – А ты мне слишком дорог. Лучше повисни на руках, а я тебя подхвачу.

– Думаешь? – Цеста повернулся спиной к судну, и, крепко держась за нижнюю ступеньку, осторожно опустил тело вниз, вытянувшись во всю длину. Хрдличка обхватил его узкие бедра.