Саша Чекалов - Вариант Геры

И – вслушиваясь, впитывая, запоминая – ни на секунду не прекращал бояться! отчаянно бояться: как бы кто не догадался, что сам-то ты в этом деле ноль без палочки! «пороху не нюхавший» и «жизни не знающий»! короче, Ещё-До-Сих-Пор-Мальчик!!

Тут уж выбирать не приходится… Только и думаешь, как бы «размочить счёт» при первой возможности. Пускай только «для галочки», не важно. Хоть с кем-нибудь – но только поскорее, если можно… «Господи, поскорее!»

Ну вот оно и случилось. Как говорится, примите поздравления… А ты что?

…Застыл, баран бараном, – переваривая то, что произошло с тобой несколько минут назад. Смотришь на мир вокруг, будто бы заново на свет появившийся – так же, как и ты! – вернее, неуловимо, словно по волшебству, преобразившийся… Да, смотришь на этот обновлённый мир, как вышеозначенный баран на… но… не… Не сразу, но – постепенно понимая масштаб случившегося и – не имея ни малейшего представления, что теперь с этим пониманием делать.

Чёрт возьми… И это всё, да? Невероятно.

Вся человеческая история, вся хвалёная культура, материальная и духовная… рыцарские турниры и – как развитие идеи – захватнические войны… интриги и дворцовые перевороты… прорубание окон в Европу и омывание сапог в Индийском океане… опасные экспедиции, географические открытия, золотая лихорадка… пламенные серенады, меланхолические сонеты, изваянные из мрамора галатеи… получение полимеров и пенициллина, открытие теории относительности и Эдипова комплекса… геноцид, сегрегация, бойни на стадионах, охота на всех и всяческих ведьм, – медленно, но верно превращающаяся в подобие сафари… непрерывно развивающиеся технологии производства лимузинов, модельной обуви, диетических вкусностей, беспроводной связи, противопехотных мин и наркотиков…

Всё это, в конечном счёте, – лишь ради того, чтобы положить очередную бирюльку на колени Прекрасной Даме?

(И чтоб она тебе, значит, за это… хм… вот это вот…)

Ну! Есть ли на свете иные мотивации?

Любовь к родине, «служенье муз», борьба за свободу и справедливость, – ладно, предположим… Одна неувязочка: аллегорическими изображениями всех этих прекрасных абстракций нам опять-таки неизвестно почему служат женские фигуры! – лишь чуть-чуть, заметьте, чисто «для вида», задрапированные в развевающиеся покровы: чтобы те ни стройный ног не скрывали, ни младых пéрсей…

А? С чего бы это!

…Не-а, как ни крути, выходит, что всё – для них. Для этих самых: из плоти и крови.

И голову Крестителя на блюде, и звезду Героя на кителе… и брачный контракт, конечно, – как же без него!

(Плюс бонус: комплект минеральных добавок для сбалансированного питания.)

…Допустим, всё это уже не вполне актуально: теперь Прекрасная Дама, как правило, даёт Настоящему Мужчине совершенно бесплатно, из одной только симпатии, – а то и вопреки всякому здравому смыслу.

Например, для того чтобы, пренебрегая разумными подсказками инстинктов, вновь и вновь чувствовать себя Человеком с большой буквы: чем-то бо́льшим, чем самка животного, тупо следующая предписаниям биологической программы.

(А на этом фоне, ходят слухи, и настоящая любовь существует где-то.)

Допустим. И всё же…

Всё же делается не по себе от мысли, что ларчик открывается так просто.

…Вот уж воистину, «будьте, как дети»… Они-то, по крайней мере, на подобные глупости не способны! – просто живут и получают от жизни непосредственное удовольствие, не вдаваясь в подробности, кому и зачем это нужно.

Кому и зачем… Запрограммированное природой неясное томление – автоматически возникающее, если прямо по курсу вдруг обнаруживается некто подходящей формы и «оптимальных» пропорций… Потом – опять-таки запрограммированное поведение: ритуальные действия и разговоры, – не несущие никакой смысловой нагрузки, кроме зашифрованного же сигнала: «Хочу тебя трахнуть!»…

А потом – если повезёт – запрограммированные толчки бёдрами: снова и снова, снова и снова, и вдруг…

И вдруг – оно, долгожданное! Это мгновенное облегчение: словно все мысли вдруг вымываются из головы волной чего-то непостижимого… дуновением какой-то высшей силы – о существовании которой ты давно догадывался, но вот ощутить её непосредственно смог только теперь, в это краткое мгновение – которое не знаешь чему и уподобить: то ли извержению вулкана, то ли истечению гноя из лопнувшего нарыва…

То ли просто освобождению от всего лишнего: мешающего тебе… существовать?

Нет, ощущать себя – реально существующим.

И, чёрт возьми, может быть, ради этого Момента Истины всё каждый раз и затевается? Может, возможность время от времени испытывать подобное ощущение – самое ценное, что есть в человеческом бытии? Потому что… ну а что ещё-то!

…Три, только три важных вехи Его земной жизни решено было отобразить в архитектурном ансамбле.

У подножия окраинного холма Откатьинской пустоши была намечена церковь Рождества Христова, квадратная в плане (четыре – число сторон света, равное числу евангелистов) и, по сути, представлявшая собой нечто среднее между часовней и усыпальницей, в которой хоронили бы павших героев.

Длинным проходом соединялась бы она с другой церковью – Святого Богоявления, – расположенной на возвышении и потому без помех видимой с любой точки обзора. Сечение этого храма было семиугольным – потому что число семь символизирует совершенство Господа; внутри, помимо потайных ламп, планировалось использовать скрытые от глаз зеркала, что делало бы возможным, не обнаруживая источников света, увеличить его количество и обозначало бы, таким образом, божественное присутствие во всём сущем.

Наконец, проложенная внутри холма лестница позволяла бы проникнуть в основное здание комплекса: собственно Вознесенский собор. Вздымающийся над высоким основанием треугольной призмой (триединство Бога! и, кроме того, незыблемость Божьей власти! – ведь, как известно, треугольник – самая «устойчивая» из геометрических фигур), он производил бы впечатление центра Вселенной, средоточия покоя и воли, – что с лёгкостью достигалось бы за счёт полного отсутствия стен как таковых и замены их множеством несущих и декоративных колонн.

И всё это великолепие довершалось бы опоясывающей холм чередой сопряжённых между собой триумфальных арок, на фризах которых должны были быть изображены наиболее знаменательные эпизоды борьбы против польских захватчиков.

Что же до храма Вознесения, то его предполагалось увенчать семью главами: три на углах, ещё три на серединах сторон треугольника и одну в центре – эта последняя имела тридцать одну сажень в диаметре. Оставался лишь один нерешённый вопрос:

– Где ты был?