Саша Чекалов - Вариант Геры

Вынув из пачки (с изображением головы жизнерадостного юноши в гермошлеме) помятую сигарету, закурив и только после этого с видимым отвращением окинув взглядом окружающую лепоту, Герка задумался, куда бы податься…

– И куда?

– Да никуда сегодня не хочется что-то… Давай просто в «Тонаре» пивка купим и посидим на бульваре, ладно? Там и перетрём…

Взяли по паре «Эфес-Пилснер», за неимением лучшего. Сели, открыли, глотнули.

– Ну что… Ты Жан, – правильно мне передали?

– Да.

– Ага. А я вот Юрий. О-оч-чень…

– Взаимно.

– Ладно, разобрались. Теперь о деле. Савельич-то твой – не то чтобы полностью в курсе, видимо… Ты, кстати, не знаешь, откуда у него информация?

– Сказал, из первых рук. В смысле, от тех, кто стволы поставляет и прочее. Он как раз недавно в это дело вложился и теперь вроде бы в доле.

– Да ну-у? Тогда странно, что он настолько фишку не рубит. Хотя, с другой стороны, и мы свои цели не особо афишируем… Видишь ли, у нас ведь не торговля оружием, вот в чём штука-то. Мы его для внутренних надобностей закупаем.

– И какие у вас надобности?

– Да, понимаешь… Вопрос, конечно, резонный… А тебе точно ответ знать нужно, уверен?

– Почему нет! Чем больше ответов, тем меньше вопросов. В любом случае, дальше меня не пойдёт. Что я, дурак, что ли! С корешем моим вы знакомы – значит, и меня, в случае чего, найти не проблема. Да и зачем мне в это вляпываться, сам подумай! Ствол бы надыбать – да по-быстрому из Москвы вон, на периферию куда-нибудь.

– О! Слушай, это же богатая идея… В самом деле, пора бы уж нам подумать о создании региональных отделений…

– Да каких отделений, к чёртовой матери! Хорош мозги канифолить, – Цум ясно сказал Савельичу, схема простая будет: мне продают, я покупаю, и разбегаемся… А ты мне тут лепишь… невесть что. Вот же, блин, Москва златогривая… Даже волыну толкнуть не можете без того, чтоб туману не напустить!

– Честное слово, Жан… Или ты чего-то не понял, или ребята перепутали, или… Или у них задняя мысль была, когда тебя к нам налаживали… Ну так вот, послушай. Мы на сторону ничего толкать не собираемся – мы не дилеры. Вот Амбарцум с роднёй своей, те да, промышляют этим, и по-крупному. А у нас другие интересы. Менее приземлённые, что ли… Мы, прежде всего, людей ищем, людей! Их ведь тоже… острый дефицит сегодня. С одной стороны, «настоящего мужчину» не каждый день встретишь, а с другой – даже если кто вдруг нарисуется – ну не будешь же человека силком тягать! Хотя ведь если подумать… Если взять вот хоть тебя, допустим… Я так понял, у тебя сейчас проблемы, верно? И ни работы, ни угла, так? А мы, например, могли бы с хорошими людьми познакомить… Осядешь в ближайшем Подмосковье, у кого-нибудь на хате, – и не видно тебя, и не слышно; деньжат на первое время…

– Слушай, Юрец, я тебя в последний раз спрашиваю, вы стволы продаёте?

– Да продаём, продаём, – вот те крест святой… Продаём. Но… только своим. Андестенд?

– Тогда разговор окончен. Ты меня не видел, я тебя.

– Погоди, блин. Сядь, послушай…

Храм был на месте. Стоило ползти внутри грохочущей кишки через всю Москву, чтобы в этом убедиться! Герка сплюнул и направился к центральным вратам. Войдя, остановился в притворе…

«Дом Мой Дом молитвы наречётся», так на входе написано. Помолиться, что ли? – о том, чтобы всё теперь изменилось… А что! Будет только логично, если с появлением Дишки всё в Гериной жизни по-другому пойдёт. Что греха таить, многое в ней, в жизни этой самой, нуждается в перемене. И, возможно, начать стоит с того, что… ну что! – да, прежде всего, изменить своё собственное отношение к происходящему, так ведь?.. А?

…Как не вспомнить апостолов! Жизнь любого из них была до поры до времени обыденной и заурядной, ничем особым не примечательной. Что они сами думали по поводу этой обыкновенности, как относились к монотонности будней, теперь никто уже не узнает – да и кому это интересно! Можно только предполагать, что не раз и не два то одному из них, то другому приходила в голову унылая мысль: вот, мол, живёшь, живёшь, день за днём проходят, похожие друг на друга, как песчинки, – и нет никакой надежды на то, что расклад изменится.

Да уж, скорее всего, каждый неоднократно думал о чём-то подобном, а кто-то и судьбу проклинал, и день, когда на свет появился… Прямо как-то не по себе становится. Особенно если вспомнить, какой сюрприз эта самая судьба им уготовала.

Однако ведь не в самой же перемене дело, а в том, с чего эта перемена началась: с появления в жизни каждого из них некоего… Человека. Перевернувшего всю жизнь, – вернее, заставившего посмотреть на неё с несколько иной точки зрения. А именно: не важно, что ты делаешь, – важно, для кого всё это.

Для кого, вот в чём вопрос…

И, похоже, ответ наконец найден.

…Всё-таки поразительно устроены люди. Оказывается, значительная часть их (если не подавляющее большинство!) патологически не способна жить для себя и получать удовольствие от такой жизни: скучно… Нет уж, нам подавай того, единственного, ради кого стоит сворачивать горы – всего лишь затем, чтобы вызвать из небытия слабую, снисходительную улыбку на его губах… и уж тогда-то почувствовать себя счастливыми! Только так: опосредованно. Потому что, видите ли, нет, не бывает на свете большей радости, чем порадовать другого – якобы более тебя этой радости достойного. Нет и не предвидится.

Дело за малым: найти подходящего человека. Впрочем, не найти, конечно, – скорее, дождаться, пока он сам тебя отыщет… Отыщет – чтобы взять за руку и отвести в переливающийся всеми цветами радуги новый мир. Мир обновлённых представлений о мире.

…Кто знает, что ждёт впереди! Возможно, беспросветный мрак и ужасные мучения, – но слишком слепит прямо здесь и сейчас чудный свет открывающейся перед тобой радужной перспективы, чтобы можно было разглядеть детали туманного будущего. Да и нет никакого будущего! – одно лишь упоительное желание быть полезным. Нужным, необходимым. Единственным в своём роде – среди прочих единственных, о существовании которых пока можно только догадываться… но просто невозможно догадаться.

Быть – и отдавать себя всего, не думая, чем поплатишься за это, – лишь сумбурно молясь о том, чтобы счастье длилось как можно дольше.

Да уж. Только молиться и остаётся…

Герка поднял голову. Колонны окружали его – целый лес могучих опорных столбов, устремлённых ввысь, к поддерживаемым ими далёким сводам.

Вот она, метафора неброской жертвенности: сколь бы величественно ни смотрелся собор снаружи, со стороны, – многие ли из любующихся им вспоминают об опорах, на которых всё держится!

И какое точное выражение: столпы веры!

Веры в Единственного достойного.