Сергей Е. ДИНОВ - Невольница. Книга вторая

– Таинственная графиня остановилась в отеле «Рено, – торжественным голосом продолжил чтение старик. Он легко переводил с французского, возможно, знал рукопись наизусть, или умело импровизировал, излагал по памяти сию замысловатую историю. При этом он благодушно усмехался, радуясь, что сумел увлечь заезжего артиста своими россказнями.

– Чума унесла последних родственников по линии умершего супруга, и приютить графиню Рудерскую в Одессе было некому. Дабы стать благосклонно принятой высшим обществом города, молодая вдова имела на руках рекомендательные письма, к самому генерал-губернатору в том числе. Однако, графиня не торопилась выйти в свет для скорейшего знакомства с важными господами, богатейшими купцами и негоциантами, хотя после стольких лет пребывания за границей ей необходимо было, как можно скорее, оживить все свои влиятельные связи. Светская красавица, прожившая три последних года в Париже, наоборот, постаралась остаться незамеченной в Одессе как можно дольше. Удалось ей это затворничество на три или четыре дня, не более. Последовали настойчивые, назойливые приглашения на балы и званые вечера от местных чиновников, купцов и дворян, лично от генерал-губернатора и от «Его сиятельства князя Н., адъютанта его Величества».

Старик сделал долгую паузу, испытующе взглянул на гостя. Тот пребывал в блаженном состоянии упоительного покоя. Его совершенно не смутило, что все это время девочка, оказывается, сидела под столом и сейчас слегка зашуршала скатертью, видимо, в нетерпении и неудовольствии, что дед прервал чтение.

Веденяпин вынул из-под заварочного фарфорового чайника почерневший мельхиоровый поднос, насыпал на него горку конфет, пряников и печенья, опустил на черный паркет пола и пододвинул к потёртому носочку красной сандалеты, торчащему из-под скатерти. Подносик с угощением уехал, скрылся в убежище маленькой пройдохи. Старик разогнулся, с удовольствием отметил это подношение, улыбнулся с благодарностью за понимание к чудачествам не вполне здорового ребенка и продолжил чтение.

– Парадные выходы Агнессы Рудерской в высший свет случатся несколько позже. Графиня, разумеется, с благодарностью примет приглашения и, несомненно, наметит для своих любовных утех самых респектабельных господ Одессы, женатых, вдовцов, закоренелых холостяков, их сыновей и племянников… Вдове не было еще и двадцати семи лет. Стать графини Рудерской, ее античная красота лица и тела, ее образование и великосветское воспитание, при всем этом, ее решительный характер и способность к авантюрным поступкам совершенно скрадывали ее лета.

Грациозная красавица пребывала вне времени и возраста. Ожившая статуя античной богини, аристократка с загадочной, слегка мстительной улыбкой на устах, нашедшая эликсир вечной молодости. Подобными эпитетами награждали графиню не только газетчики. Улыбка ее слегка сжатых губ была именно мстительной. С такой тайной мыслью прибыла графиня в Одессу. Но ее возможная будущая месть пока не предназначалась кому-либо конкретно. Объект для мести еще предстояло найти.

Однако, вернемся на несколько лет назад, когда совсем юные курсистки, сёстры Рудерские прибыли к морю, в Одессу на каникулы, в гости к родному дядюшке…

Занимательное чтение вновь прервалось. Веденяпин еще не знал, что на этот раз надолго расстанется с персонажами сего увлекательного чтива. Из-под стола, отодвинув тяжелую парчовую скатерть, будто занавес, выбралась на четвереньках девочка-уродец. Вернее, сначала из-под скатерти вытолкали коробку из-под детской обуви, потом показалась сама страшнючая, взлохмаченная хозяйка. Девочка была в своем неизменном платьице в красную клеточку. Жиденькие волосики были заплетены в две неряшливые косички, что висели на растопыренных ушках, как веревочки на розовых лепестках. На остатках волос лысоватой макушки топорщился узелок неизменного розового, капронового бантика с распустившимися концами. Карлица тяжко вздохнула, поднялась с четверенек, зажала коробку подмышкой и решительно заявила:

– Всё!.. Про Агнешку хватит. Пойдем гулять, – и протянула гостю худенькую, грязную ручонку, будто сунула сухую куриную лапку. Веденяпин вопросительно глянул на старика. Тот кротко покачнул головой, что могло означать, решайте, мол, сами. Актер взялся двумя пальцами за холодную ручонку девочки и направился следом за ней к выходу. Сгорбленный, одинокий старик остался сидеть над рукописью, переложил вперед с десяток страниц и, не глядя в текст, как бы сам для себя продолжил чтение по памяти. Но эту оригинальную версию рукописи, литературно приукрашенную одиноким стариком, Веденяпин уже никогда не услышал.

Оставим на некоторое время повествование о таинственной графине Агнессе Рудерской и вернемся в скучную обыденность и современность, к Роману Веденяпину, дабы расставить все знаки препинания в завязке этой странной, путанной, мистической и загадочной истории.

Когда среднего пошиба актер, сценарист-неудачник завладел копией «Списка Одисса», сделать перевод с французского он смог только по возвращению в Москву, но лишь спустя десяток лет стала известна узкому кругу первых читателей увлекательная повесть о графине Рудерской.

В тот день Веденяпин с неохотой сопровождал на прогулку девочку, при дневном свете еще более похожую на растрепанную, неухоженную карлицу в детском платьице и красных, растоптанных сандалетах. Актер вышел из-под арки, которую венчал над окном бывшей дворницкой гипсовый женский лик с петлей на шее, с сожалением взглянул в сторону балкона, будто предчувствуя расставание навсегда. Благообразный дородный старик, искусный чтец, который сумел увлечь своим необыкновенным рассказом о давно минувших днях и тронуть зачерствевшую душу столичного гастролера, не вышел на балкон попрощаться.

Капризная девочка настойчиво потянула Веденяпина за палец, но развлекать этого странного ребенка со старушечьим личиком у актера не было никакого желания. Мало того, возникло омерзительное чувство неприятия этой ужасной карикатуры на ребенка. Когда перешли на другую сторону улицы Энгельса, раздраженный Веденяпин остановился, присел на корточки, собираясь отвязаться от карлицы и уговорить жутковатого ребенка заняться своими детскими делами.

Но чумазая капризуля больно дернула его за палец, с досады притопнула сандалетой и заявила:

– Не получишь подарков!

– Дяде не нужно твоих подарков, детка. Иди домой, – терпеливо попросил Веденяпин.– Дяде пора на работу. Приходи завтра с дедушкой на киностудию. Посмотришь, как снимают фильмы про…

– Нет, – отрезала девочка. – Пойдем.