Екатерина Мельникова - Черное сердце

– Нет, народ, перестаньте! Джордан, не отвечай ему!

Пока Артем, склонившись, держит ладонь у рта, Карина закрывает собой мужа. Не рассчитав силы и не сфокусировав зрение, Артем бьет куда попало.

Боль была такая, что у Карины из головы моментом вылетели все стихи, кроме того, она мигом теряет все новейшие воспоминания, включая, где она находится и как зовут всех этих людей вокруг. Перед обмороком она запоминает, как ее ловит муж.

– What have you done now?! 10 10 Что ты наделал?! – орет Джордан, придерживая в руках Карину. – Карина! Карина! Помогите, что стоите? Позовите кого-нибудь! Вызовите «скорую»! Позовите моего па… директора клуба! Хоть что-нибудь сделайте!

Ему на помощь давно поспели Рома с Владленом, но шок Джордана проявлял себя в панике, о которой он никак не знал до аварии три года назад.

– Ну-ка, ну-ка, успокойся. Мы все здесь, не вопи, все будет ништяк. – Рома гладит его по плечу, пока Владлен деликатно поднимает Карине голову.

– Чтоб крови не наглоталась. – Объясняет он.

– Господи! Простите! Я не хотел! – в пьяной истерике Артем стонет, как сибирская лайка. В этот момент к нему подбегает Петр, и они с другом оттаскивают Артема подальше от тела певицы. – Нет, нет, папа, подождите, пусти! Дайте мне оказать ей помощь, я врач!

– Спасибо, ты уже помог. Вали лесом! – напустился на него Владлен, салфеткой вытирая кровь у Карины на подбородке. Салфетка промокает насквозь, очень быстро становясь красной.

– Рома? – Артем молитвенно уставился на футболиста. Они успели подружиться, и теперь Артем рассчитывает на защиту. Но заступаться не за что. Рома молчит.

Карина, содрогнувшись, на мгновение приходит в себя. Ее муж зовет ее по имени, но она только выплевывает кровь, много крови, и отключается опять. По рекомендации Равича Джордан поднимает ее на руки.

– Только осторожно!

– Я ее в гримерку на диван отнесу. Кто-нибудь… Рома, Владлен… «скорую» вызовите. – Он полностью выпрямляется и видит, как к Карине во имя спасения идет Петр, выделяясь в толпе людей просто уникально, хотя вовсе не выглядит как-то супер-неординарно в духе Дэвида Боуи.

Сперва Доронин гладит ее по щеке, как самого дорогого человека в мире, а затем взводит ладонь над ее лбом, прощупывая клеточки ее мозга, и его взгляд тут же меняется, проникая в глубину. Первым делом Джордан замечает, что от Петра исходит сила, настолько неподвластная простому смертному, что его кидает в дрожь, но вторым делом он замечает, что не ревнует, а ждет, когда тот оценит ситуацию и поможет им. Отчего-то ему становится особенно спокойно за жизнь Карины, когда именно Петр оказывается с ними рядом.

– Все будет хорошо с ней. – Обнадеживает Петр, когда к нему возвращается человеческий взгляд. – Извиняюсь, что не вмешался вовремя. Мы на улице стояли. Артем воспользовался моментом. Я бы своего отморозка к вам не подпустил. Я увезу его домой. Вы уж простите. – Он шарит взглядом по залу, будто ища жемчужину в морской ракушке. – Слава!

– Да? – слащавый паренек подбегает к Доронину-старшему на первый же клич. Тот шепчет ему на ухо и испаряется вместе с другом и сыном.

– Ты чего? – Равич тем временем замечает что-то странное в лице Владлена вместе с потом, и будит его толчком в бок. – Ты почему вспотел?

– Да не знаю, просто его глаза…

Рома кивает, понимая, о ком говорит друг. Он и сам до сих пор под впечатлением.

– Невероятные. – Замечает он.

– Точно. Невероятные.

Парень, которого назвали Славой, обращается к Джордану, так стесняясь изучающих взглядов его друзей, да и самого музыканта тоже, что готов растечься в выраженное жидкое состояние под их ногами. Отец Артема оставил его за главного, и вся операция по спасению планеты легла на его юные плечи. Теперь его щеки наливаются кровью. Вот отлично. Лучшее, что мог сделать для него Петр Иванович, это оставить краснеть перед знаменитыми футболистом, фотографом и двумя музыкантами, пускай и один из них в отключке.

– Вы не переживайте. – Наконец выжимает он, изо всех сил превозмогая смущение. Не привыкать. С этим он борется на работе каждый день, как только может. – Я медбрат. – (Хотя на языке крутится «лох»). – Я окажу Карине первую помощь, пока «скорая» едет, хорошо?

Проснувшись, Карина видит белый размазанный потолок под звуки разговора. Один из голосов принадлежит мужу, другой она не знает, но он такой низкий и чуть смущенный, – она таких еще не слышала. Видимо, он принадлежит медицинскому брату. Карина разглядывает мальчика не сразу, сперва приходится восстановить зрение по клеточкам, но потом внимательно изучает его лицо, припрятанное косой каштановой челкой.

– Я же говорил, все будет в порядке. Пьяный человек, даже мужчина, не сможет вложить в удар всю силу. Хотя врач все равно удивился, что сотрясение самое безобидное. О, ваша жена проснулась.

– Карюша? – над ее лицом навис нечеткий образ Джордана. Карина сразу ощущает его руки и свою боль.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает мальчик в белом халате.

– Как будто опять сбила машина. – Медленно выговаривает Карина, глядя в глаза на редкость яркого голубого оттенка. Она помнит лишь море в самом раю Тайланда настолько же необычного цвета. – И мне больно открывать рот.

– Боюсь, жевать пока будет еще хуже. Меня Славой Логвиным зовут. Я друг Артема. – Представляется он менее навязчиво, чем Доронин-младший.

– Ясно, ну а сколько зубов у меня больше нет?

– Все на месте! Разбита губа с обеих сторон – из этих ран хлестала кровь. Кстати, между прочим, я большой поклонник рок-музыки, считаю, что нет в мире более сильного способа самовыражения, и скажу, что ваше вчерашнее выступление было на самой-самой высоте! Где ваша музыка была раньше? У меня до сих пор ладони болят! Я стоя аплодировал! Ночью почти не спал, даже во сне слушал ваши песни. Не знаю, какие подобрать слова, чтобы сполна-сполна выразить свое восхищение и какой меня пробрал кайф, настолько красива была музыка. Я слушаю рок залпом весь подряд, люблю целую кучу самых разных групп этого мира, но я уже давно не видел ничего подобного! Это было потрясающе, у меня… внутри взорвалась разноцветная бомба, и я… я… знаете, я немного играю на гитаре, Артем тоже, вот. Я хочу поучиться этому у вас! – изливает он на одном дыхании. Разговор о музыке моментально развязывает Славе язык, и он даже не заикается, говоря о ней.

При упоминании такого редкого явления как игра на гитаре среди врачей Джордан с Кариной смотрят на Славу одновременно. В глазах уважение, ошеломление и интерес. Славин экстаз просто обрушился на них радужной волной подорвавшейся бомбы и через мгновение они оба запачканы всей палитрой существующих красок.

– Творческие медики? Такого не встречал даже я. Не в России, не в Америке. – Восхищается Джордан, и Слава краснеет, как роза на снегу.