Юрий Чайковский - Эволюция как идея

Самоорганизация — странный, непривычный фактор эволюции: у нее нет программы, она нигде не записана в форме какой-либо наследственности, она реализует сама себя в ходе процесса развития каждого организма [51] «невозможно понять морфогенез, опираясь только на знание соответствующего генома и его молекулярного строения, ибо феноменология имеет свои собственные законы. Естественно это не означает, что известные до сих пор законы природы неверны. Все это означает лишь то, что трудно обнаружить все скрытое в них» [Богатых, 2011, с. 174].Скрыта как раз самоорганизуемость. , а записана лишь последовательность смены ее режимов.

И то — для организмов, но едва ли для сообществ. Материальна ли она? Идеалист скажет, что самоорганизация является объективно существующим нематериальным явлением, направляющим материальные процессы, каковые мы только и можем наблюдать. И мысль ведь нематериальна, но ежечасно направляет наши действия. Материалисту это будет непонятно, пока он не догадается признать ее саму материальным процессом [52] «Мысль есть ток электричества по проводам нервов», уверял Томас Гекели, но и он, как обычно у ульраматериалистов, позже пришел к панпсихизму. . Так не раз бывало, и это уже началось сейчас снова, когда самоорганизацию стали трактовать как форму естественного отбора. Это, конечно, не продвинуло науку ни на шаг, ибо отбор действует через отстранение от размножения, а самоорганизацией именуется нечто иное.

Для успеха науки бывает полезно не новое толкование прежних терминов (чем как раз известен дарвинизм), а выявление новой сути дела. Суть же такова: заведомо идеальные объекты заведомо существуют, они несомненно проявляют самоорганизацию и тем влияют на материальное. Ее следует изучить и понять, прежде чем отрицать или признать ее роль в развитии материальных объектов.

Всем известна самоорганизация мысли при размышлении, причем итогом может выступать действие мыслящего, направленное на материальный объект, в том числе на себя. Это никого не удивляет. Более того, самоорганизация группы мыслящих только через такой процесс и осуществляется — не важно, все при этом мыслят или не все. Если же мыслящего субъекта в группе не видно, это удивляет, но нельзя отрицать, что группа может вести себя разумно (таков миксомицет). То есть ряд поведений являет нечто общее, хотя в одних виден мыслящий субъект (или субъекты), а в других его нет заведомо, но разумность поведения нужно признать.

Первой приходит в голову мысль, что разумность поведения рождается в большом коллективе неразумных объектов как некое системное свойство. Простейший вариант данной мысли — что в каждом таком объекте, в каждой частице коллектива таится частица разума, что вместе они и порождают разум. Отсюда идея о «протопсихике» элементарных частиц — простейший нынешний вариант панпсихизма. Что-то вроде искр, вместе образующих пламя.

С позиции панпсихизма коллективное сознание столь же естественно, сколь и индивидуальное (хоть они и неравноценны) — запомним это. Но как отсюда перейти к эволюции, мне непонятно, и интереснее видится другая аналогия — самоорганизация фрактала, конструкции математической, а значит, чисто идеальной. На рис. 5 книги 4–16 приведен изумительно самосогласованный фрактал (его изображение называют «долиной морских коньков»), и показано, как он качественно (притом самосогласованно) меняется при малом изменении хотя бы одного параметра фрактального роста.

Кроме согласованности, на этом множестве фракталов удобно исследовать усложнение. При изменении параметра сперва это просто замкнутый контур, затем внутри его полость, затем две полости и т. д., так что каждая картина сложнее предыдущей, и некоторые — сложнее качественно. Следя за ними, мы как бы видим эволюцию изображения, в том числе эмерджентную и прогрессивную [53] Для этого удобны иллюстрации книги [Пайтген, Рихтер, 1993]. , а ведь перед нами лишь одна математическая конструкция, раз и навсегда заданная. Это чистый платонизм.

Если понимать онтогенез, как уже не раз сказано, в виде совокупности ростов фракталов, то смена режимов их роста как раз и дает образование сложной формы. Плавное изменение параметра (параметров) даст то плавное изменение фрактала, то его качественный скачок. Разработка математического аппарата должна дать всё, что удалось смоделировать В. Г. Черданцеву (см. главу 2), и еще многое. Не только такой качественный переход, как от бластулы к гаструле, но можно надеяться, и органогенез. Притом настолько легче, насколько аппарат более подходит объекту, нежели уравнения Черданцева. Удивительно, что биоматематики еще, насколько знаю, за это не взялись.

Теперь об идеализме. Пока, при нынешнем уровне знаний, мы можем рассуждать только по аналогии. Самосогласованное преобразование фрактала — чисто идеальный процесс, а самосогласованное изменение хода онтогенеза — наблюдаемое явление. Изучать второе посредством первого в науке обычно, но заявлять о сущности второго лишь по свойствам первого биология не умеет.

Это умеет теорфизика. Век с лишним назад дискретность спектров излучения (при господстве понимания процесса излучения как непрерывного) побудила физиков искать дискретные решения непрерывного уравнения электромагнитной волны. Таковые были найдены, оказались в соответствии с линиями спектров (атома водорода) и были истолкованы как наличие в атоме дискретных энергетических уровней. Отсюда пошла квантовая теория, уже физическая. Споры о том, материалистична ли она, не затихли поныне. Затем похожее проделывалось в космологии, и с тем же итогом. При этом материализм удержался в физике (так и не вытеснив идеализм) за счет коренного расширения понятия материи.

Примерно то же самое предстоит в биологии, но едва ли тут удастся обойтись расширением понятия материи. Достаточно припомнить скрытую дюжину (см. главу 2), чтобы понять, что единое объяснение либо потребует непрактично широкого толкования материи, либо придется признать, наконец, что идея (активность) движет материю. Ведь сам факт движения человека под действием его собственной мысли есть демонстрация этого.

Вспомним модель В. А. Брынцева и сходные — они все про то же самое. Движение там понято в любом пространстве, а не только в наблюдаемом.

Неясности науки дружно гласят, что в природе на всех уровнях регулярно наблюдается разумное поведение, невесть где локализованное. И вот Любищев, вопреки общему настрою своей эпохи (да и нашей), заявлял: оно не локализовано нигде. Это и есть основа новой картины мира.