Барбара Смит - Адидас против Пумы. Как ссора двух братьев положила начало культовым брендам [litres]

В договоре с Питером Уберротом, которому предстояло провести санацию американского филиала, ему было четко и ясно обещано место в попечительском совете Adidas. И чтобы эта коллегия не стала слишком громоздкой, нужно было, как полагали Йегги и сестры, кому-то из других членов освободить свое кресло. Ади и Сюзанна были поражены новостью, что на ежегодном собрании акционеров в октябре 1989 года их тетки единогласно высказались за то, чтобы изгнать Вальтера Майера из совета Adidas. В последующие недели они всеми средствами боролись за аннулирование этого решения. Столкновение приобрело гротескный характер: совет попечителей собирался трижды, чтобы раз за разом проголосовать по одному и тому же вопросу – и результат был всегда тот же: 80 % голосов «за». Но Вальтер Майер каждый раз доказывал, что его исключение неправомерно в силу какой-либо формальной ошибки. И снова семейная ссора окончилась в суде. Адольф Дасслер и Сюзанна Дасслер-Верле подали в районный суд Нюрнберга жалобу на своих теток. Они якобы согласились на изменения в уставе Adidas только при условии того, что и дальше будут представлены в совете, но не прошло и года, как их выдворили оттуда. В исковом заявлении была запрошена внеочередная ревизия компании.

Однако самой насущной проблемой брата и сестры был долг перед налоговой инспекцией: в середине 1995 года им насчитали около 45 миллионов марок налога на наследство. И раз Сюзанна и Ади решили держаться за свою долю в ISL, они могли погасить эту сумму, только разыскав покупателя для своих акций Adidas.

Их тетушки не могли сбыть свои паи в ISL и точно так же страдали от денежных проблем, их заставлял нервничать каждый звонок из банка. При этом Рене Йегги по-прежнему жаловался на недостаток средств в предприятии. В эту же дудку дул Дитрих Кёльхофер, член попечительского совета и глава Bayerische Vereinsbank, выступавшего основным банком семьи Дасслер.

При нормальных обстоятельствах банки, акционеры и руководство, несомненно, пришли бы к соглашению. Карл Хайнер Томас, независимый член совета, не считал, что затруднения предприятия непреодолимы. Как директор филиала Siemens, ворочавшего миллиардами, он советовал сестрам Дасслер не торопиться. «Такой стремительный упадок, конечно, пугает, но нет ни одной разумной причины для продажи», – полагал он. Тем не менее сестры пришли к убеждению, что нужно покинуть корабль, пока Adidas хоть как-то держится на плаву. С беспокойством они наблюдали за драмой, развернувшейся на другом берегу Аураха, где их кузены потеряли Puma, оставшись с грошовой подачкой в руках. Охваченные паникой, они приняли решение расстаться с Adidas.

Задача продать Adidas легла на Герхарда Цинера, нового председателя попечительского совета. Бывший директор дармштадтского химического концерна Röhm протестовал, заявляя, что он неподходящая кандидатура для такого дела, и советовал обратиться к инвестиционному банку. Но затребованные банками проценты приводили сестер в ужас, и они настояли, чтобы Цинер сам вел переговоры. Скрепя сердце председатель совета заказал оценку бренда и его перспектив. Он вздохнул с облегчением, когда как всегда инициативный Рене Йегги вызвался помочь ему с продажей. Йегги пришлось столкнуться с несколькими отказами, но в итоге он нашел двух немецких инвесторов.

Одним из них был соучредитель концерна Metro Отто Байсхайм. В мае 1989 года его «правая рука» Эрвин Конради подтвердил приобретение компанией опциона на покупку 15-процентной доли в Adidas. Это была собственность Ади и Сюзанны Дасслер, в чьем распоряжении еще оставалось 5 % акций. Вскоре после смерти отца, подвергшись нападкам тетушек, дети Хорста обратились к Конради за советом. Реализация их доли вызвала беспокойство у немецких продавцов спорттоваров, которые опасались нечестной конкуренции со стороны филиалов Metro. После первых переговоров Эрвин Конради держался за свои 15 % как за «инвестиционную возможность», но отказывался выкупать остальные акции.

Другим заинтересованным лицом был Клаус Якобс. Цинер был невысокого мнения об этом инвесторе, производившем «крайне высокомерное впечатление». Кроме того, председателя совета беспокоила связь между Якобсом и Йегги, у которого «всегда появлялся блеск в глазах при упоминании Якобса».

Но Йегги знал, что сестры Дасслер не завалены предложениями, а также не имеют предубеждений против Якобса. То, что он был немцем и владельцем семейного предприятия, сильно возвышало его в их глазах. Когда Йегги положит перед ними контракт с Якобсом, они, несомненно, ухватятся за него. В июне в великолепном цюрихском доме Якобса было разработано детальное соглашение. Кроме хозяина присутствовали четверо менеджеров Adidas: Рене Йегги, его ассистент Херманн Хоманн, финансовый директор Аксель Маркус и Мишель Перроден, консультант McKinsey, заседавший теперь в совете.

На обратном пути к цюрихскому аэропорту четверка шумно ликовала. Их шофер Хансрюди Рюггер, уже долгое время возглавлявший подразделение Adidas в Швейцарии, заверял их, что они спасли компанию. Якобс был удовлетворен предложенной ценой и пообещал отрезать менеджерам кусок пирога. Успех отмечали шампанским, много смеялись. И в самолете Йегги и Маркус продолжили обмывать блестящую сделку. Оба работали в последние месяцы плечом к плечу и знали, что запрошенная сестрами Дасслер цена была приемлемой. К тому же они и сами ожидали заполучить акционерные опционы, а значит, и хорошенькую прибыль. Мишель Перроден, другим рейсом летевший в Гонконг, был также уверен в успехе. «Дело в шляпе», – думал он.

На следующий день Йегги позвонил Кристофу Мальмсу, супругу младшей дочери Дасслера Сигрид, чтобы получить согласие семьи. Раздуваясь от гордости, Йегги начал докладывать о переговорах в Цюрихе, но Мальмс оборвал его на полуслове. Сестры Дасслер нашли другого претендента. Человек возник из ниоткуда, и его намерения были туманны, но он покорил сердца сестер. Впервые в жизни у Йегги пропал дар речи.

Человек на другом конце провода говорил по-английски с легким французским акцентом. Он представился Лораном Адамовичем, консультантом банка Paribas. Его клиентом был якобы один французский инвестор, интересующийся покупкой Adidas, чьего имени он, к сожалению, не может назвать. Адамович не считал разумным выдавать имена при первом же телефонном разговоре. Ульрих Нем растерялся. Когда несколько месяцев назад его, юриста из Мюнхена, наняли, чтобы он помог уволить Альберта Хенкеля с поста полномочного представителя, он не ожидал, что на его личный номер будут звонить таинственные инвесторы. Но этот Адамович производил солидное впечатление, и Adidas не мог себе позволить отвергать потенциальных спонсоров.