Коллектив авторов - Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка [litres]

Городская медиация сама по себе – субъект масштабного производства и лишь «мимолетная форма» (fleeting form) 131 131 Kipfer, «Why the Urban Question Still Matters», 73. . Кипфер описывает ее как «призму, которую возможно использовать для понимания, связывания и действия в фрагментированных и гомогенизированных аспектах современного мира, противоречий и возможностей повседневной жизни» 132 132 Ibid., 81. . Городское, таким образом, может быть понято как пространство, конституируемое «повседневными взаимодействиями», которые, как предполагают Сассер и Тоннелат,

обозначают практическую интеграцию каждого индивида в общие территории города, [позволяющую] людям также развивать чувство привязанности к по большей части анонимному коллективу, существующему в масштабе города. Становление ньюйоркцем, парижанином <���…> – есть постоянный процесс, требующий притирания к незнакомцам, которое может нам вовсе не нравиться 133 133 Susser and Tonnelat, «Transformative Cities: The Three Urban Commons», 113. .

Таким образом, городской опыт развивает саморефлексию и расширяет «право на город», включая в него «право на различие». Хотя это развитие, конечно, не происходит автоматически.

Я предлагаю комбинировать оба концепта «городского», то есть и мультимасштабное пространство, и пространство медиации. Отталкиваясь от обеих позиций, я стремлюсь доказать, что обе схватывают важные аспекты «городского», которые нам следует мыслить в диалектической связи. Как я покажу далее, каждый подход неожиданным образом предлагает «городское», содержащее в себе и онтологическую открытость, и стратегическое огораживание. Огораживание и открытость не взаимодействуют в одной плоскости; первое затрагивает социальные перцепции и стратегии, а последнее – материальные и нормативные динамики. Если нам удастся объединить оба подхода, мы сможем понять феномен городского как результат их диалектического танца.

Стратегическое огораживание означает, что городское упорядочивает пространство, отграничивая одни пространства от других. Мы называем это огораживанием, поскольку некоторые отношения между акторами и пространствами схлопываются, то есть виртуально отрезаются. В рассуждениях о масштабах городское понимают как «контейнер для определенных видов социальной активности», повторяя формулировку Нила Смита. За скобки будут вынесены социальные и политические активности, с этим масштабом не ассоциируемые и имеющие иную природу. Культурная медиация предлагает аналогичное огораживание: она отделяет рутинные городские события от чрезвычайных. Важно заметить, что подобные огораживания городского носят лишь временный характер. И производство масштаба, и опыт повседневности – политически контингентные процессы, подверженные значительным историческим и географическим переменам.

Временное огораживание и обессиливает (уводя на уровень фона) [определенные отношения и действия], и одновременно усиливает [их]. Непременным условием социализации индивидов является экспериментальное проведение границ в городском пространстве. Обучаясь действовать в пределах горизонта городских пространств, индивиды реструктурируют и расширяют эти пространственные основания. Несмотря на настойчивые уверения Лефевра в том, что противопоставление «города» и «деревни» устарело и не позволяет понимать структуру городского общества, его призыв к «праву на город» может быть понят как признание того, что город остается в фокусе повседневного опыта; что город до сих пор определяется как стратегическое пространство для артикуляции общих интересов, требований и активностей. Желание упорядочить собственное повседневное окружение часто отталкивается от городского масштаба как от подходящей точки для старта, позволяющей запустить коллективную мобилизацию вокруг «местной проблемы». Имеет смысл и заново рассмотреть идею Кастельса 134 134 Margit Mayer, «Manuel Castells’ The City and the Grassroots», International Journal of Urban and Regional Research 30, № 1 (2006): 202–206. о городском как пространстве борьбы за общедоступные блага и предметы коллективного потребления, среди которых: жилая застройка, публичная инфраструктура (вода, электричество, дороги, транспортные системы), образование, уход за детьми и здравоохранение; парки, пространства отдыха и культурных активностей и т. д.

Онтологическая открытость относится к городскому как пространству, «открытому к» и способному формировать связи с другими пространствами. В этом смысле Васудеван описывал город как продукт «постоянно уплотняющейся и не до конца определенной пересекаемости тел, материалов, пространств и вещей» 135 135 Vasudevan, «The Autonomous City: Towards a Critical Geography of Occupation», 6. . Мы уже увидели, как «городской масштаб» может быть деконструирован как продукт мощных процессов, движимых капиталом, коммуникацией, миграциями, а также культурных динамик, действующих на разных масштабах, и, несмотря на все ограничения, – продукт, стремящийся вовлекать и производить новые пространства 136 136 К примеру, Хардт и Негри оценивают множественность (multitude) как агента все более расширяющейся социабильности (sociability). Michael Hardt and Antonio Negri, Empire (Cambridge, MA: Harvard University Press, 2000); Хардт М., Негри А . Империя / Пер. с англ. под ред. Г. В. Каменской. М.: Праксис, 2004. . И здесь мы касаемся онтологии – именно городской характер медиации обозначает важность открытости, то есть врожденное право быть иным/другим, доступное каждому горожанину.

Стратегическое огораживание и онтологическая открытость диалектически сопряжены в городском. С одной стороны, продолжающиеся урбанизация и «всемиризация» («worldling») постоянно и настоятельно проверяют временные огораживания и в некоторых случаях в конечном счете лишают их эффективности. Произошедшая перемена в функциональности подобных огораживаний, в свою очередь, может вызвать перемены в социальном восприятии, потребовать новых ответов и пересмотра границ этих огораживаний. Например, потоки миграций оспаривают представление о том, кто является стейкхолдером жилой застройки; кто имеет право на жилье; что значит «равенство», увиденное в новых транснациональных обстоятельствах. Аналогичный вызов бросают приватизация государственного жилья (public housing) и выведение его в сферу финансовых отношений. Активисты смогут осознать, что решение «жилищной проблемы» невозможно на уровне города, поскольку в дело вмешиваются транснациональные сети миграций и финансового капитала. Прослеживая финансовые потоки или направления сил, принимающих решения, активисты смогут создать карту мультимасштабного учреждения города и начать понимать, какие связи требуется создать для влияния на эти процессы за пределами города. В этом процессе местная борьба может перебрасываться и на другие пространства, которые задеты такими же корпорациями, государственными акторами или юридическими конфигурациями (legal configurations). Именно это произошло с организацией Right to the City Alliance в США. Осознав, что борьба на уровне отдельных городов невозможна по причине единой системы регуляции, существующей на национальном уровне, они создали «национальную» платформу содействия сотрудничеству с учетом общих интересов и целей 137 137 http://www.righttothecity.org/index.php/about (accessed December 15, 2014). .