Джон Лоусон - Теория и практика создания пьесы и киносценария

Всякий раз, когда связь между обязательной сценой и кульминацией оказывается слабой или когда между ними существует прямой разрыв, движение вперед (физическая деятельность персонажей) тормозится и искажается концепцией, которая лежит в основе всей пьесы.

Я постоянно упоминал о кульминации как о критерии единства драматического движения. Я исходил из того, что это конец действия, и не рассматривал спада действия, когда цикл событий завершается катастрофой или иной развязкой. Логично ли, например, утверждать, что самоубийство Гедды — это кульминация пьесы «Гедда Габлер»? По-видимому, это значило бы спутать понятия кульминации и катастрофы; предположение, будто заключительная сцена обязательно совпадает с кульминацией, оспаривается многими теоретиками драматургии. Обычно принято помещать кульминацию в начале, а не в конце заключительного цикла действия; чаще всего она падает на конец второго акта трехактной пьесы и нередко может совладать с тем, что я называю обязательной сценой. Меня, по-видимому, можно даже обвинить в некоторой непоследовательности: в пьесе «Час светлой радости» самоубийство жены приходится на конец второго акта — можно ли этот момент считать кульминацией? И если можно в данном случае, то почему нельзя считать кульминацией аналогичные моменты в других пьесах?

Знаменитая пирамида Фрейтага оказала огромное (и вредное) влияние на теорию драматургии. Согласно Фрейтагу, действие пьесы распадается на пять частей: «а) введение; б) нарастание; в) кульминация; г) спад или торможение; д) катастрофа». В спад включаются: «начало контрдействия» и «момент последнего напряжения». Нарастание и спад равноценны по своему значению. «Эти две важнейшие части драмы крепко связаны через ту вершину действия, которая находится посредине. Середина, кульминация пьесы представляет собой наиболее важное место всего ее построения; действие нарастает по направлению к ней; действие спадает после нее».

Фрейтаг дает интересный анализ построения «Ромео и Джульетты». Он делит нарастающее действие на четыре этапа: 1) маскарад; 2) сцена в саду; 3) тайный брак; 4) смерть Тибальта. Он утверждает, что «смерть Тибальта — резкий перелом, который отделяет общее нарастание от кульминации». Кульминация, говорит он, состоит из двух сцен, которые начинаются со слов Джульетты: «Быстрей скачите, огненные кони...» — и кончаются прощанием Ромео: «А то б с тобой расстаться я не мог. Прощай». Сюда входит сцена, в которой кормилица сообщает Джульетте о гибели Тибальта, и сцена в келье брата Лоренцо, когда Ромео скорбит, «опьянев от своих слез», а монах стыдит его: «Мужчиной будь! Жива твоя Джульетта!.. Ступай к любимой, как решили мы, Пройди к ней в комнату, утешь ее...». [20] В. Шекспир. Полн. собр. соч. в 8 томах, т. 3. М., «Искусство», 1958.

Повидавшись с Джульеттой, Ромео должен бежать в Мантую и ждать там известий от брата Лоренцо.

Очень странно, что именно эти две сцены названы кульминацией пьесы. Конечно, произошла заметная «превратность судьбы» влюбленных, но эта перемена случилась раньше — в сцене, где гибнет Тибальт и герцог осуждает Ромео на изгнание. В тех двух сценах, которые Фрейтаг называет кульминацией, показаны эмоциональные реакции влюбленных на то, что произошло. Обе эти сцены относительно пассивны; в них не показан рост решимости влюбленных встретить изменившиеся условия; этот рост решимости происходит в последующей сцене — в сцене расставания влюбленных. Обе сцены не только не включают момент наивысшего напряжения, но являются в действительности только интермедией, подготовляющей к последующему резкому нарастанию действия: отъезду Ромео и намерению родителей выдать Джульетту замуж за Париса.

Каков основной конфликт в «Ромео и Джульетте»? Это борьба двух влюбленных за свое право на любовь. Можно ли считать убийство Тибальта вершиной этого конфликта? Нет, это событие всего лишь привносит еще один фактор, осложняющий их борьбу. Действие движется к неизбежному открытому столкновению между Джульеттой и родителями, к попытке насильно выдать ее замуж за Париса. Смерть Тибальта не изменила этого положения, она просто создала дополнительные препятствия. Изгнание Ромео и близость срока свадьбы с Парисом только обостряют конфликт. Но напряжение не ослабевает. Даже в тот момент, когда Ромео дерется с Парисом у гробницы Джульетты, исход действия неясен.

По замыслу самого Шекспира, моментом наивысшего напряжения должна стать гибель влюбленных. То, что они предпочитают смерть разлуке, делает их гибель неизбежной и придает ей смысл. Принято смотреть на «Ромео и Джульетту» как на трагедию «вечной» страсти. Но в ней есть определенный тезис, так прочно вошедший в наш социальный уклад и в образ мыслей, что мы без конца сталкиваемся с его повторением и вульгаризацией в тысячах пьес и кинофильмов: утверждение права на любовь. В елизаветинский период эта идея служила выражением изменившейся морали и личных взаимоотношений в поднимающемся среднем сословии. Чтобы четко выразить эту идею, влюбленных надо было подвергнуть величайшему испытанию. Они должны были преодолеть все препятствия и даже смерть. Сущность этой идеи выражает сцена в склепе, которая одновременно является и кризисом, и катастрофой.

В современных учебниках драматургии кульминация и катастрофа определяются довольно неясно. Теорией о правильной пирамиде никто уже серьезно не занимается. Насколько можно судить, считается, что термин «спад действия» очень неудачен и что напряжение должно поддерживаться до самого конца действия. Брэндер Мэтьюз изображает движение пьесы в виде непрерывно восходящей линии. Арчер признает, что обычно высшая точка действия располагается недалеко от конца: «Некоторые требуют, чтобы драматург всегда заканчивал действие не позже, чем через пять минут после кульминации; но я не вижу достаточных оснований для установления такого жесткого и незыблемого правила». [21] Archer. Playmaking, a Manuel of Craftsmanship. Генри Артур Джонс говорит о «кульминациях, восходящих и ускоряющихся от начала к концу единой схемы».

С другой стороны, Арчер указывает, что во многих пьесах последний акт «невыразителен»; ему кажется, что в некоторых случаях антикульминационная развязка вполне уместна и желательна. В качестве примера он приводит пьесу Пайнеро «Летти» и заявляет, что, хотя заключительный акт явно вял, «вовсе не следует считать это художественным недостатком».

Разумеется, вряд ли нужно доказывать, какое огромное различие существует между выразительностью и бурным изъявлением чувств. Драматический кризис передается не с помощью воплей, стрельбы или утрированных вспышек гнева. Кульминация — отнюдь не самый шумный момент в пьесе, это момент наиболее значимый и, следовательно, наиболее напряженный. Может ли за этим моментом следовать дальнейшее действие, развязка, катастрофа или распутывание узла?