Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

У нас нет детальных данных о динамике выбора формы обучения разными сегментами дворянства, но некоторые обобщения можно сделать на основе последних исследований. До 1760‐х годов, согласно Игорю Федюкину [530], в Сухопутный шляхетный кадетский корпус в Петербурге принимали значительное число детей среднего и высшего дворянства, хотя Корпус первоначально задумывался как учебное заведение преимущественно для бедного дворянства, не располагавшего своими средствами для того, чтобы дать достойное образование своим детям. Однако после реформы 1760‐х годов, проведенной Иваном Бецким, количество учеников в Корпусе значительно увеличилось за счет прежде всего сыновей бедных дворян. Возможно, в результате этих изменений высшее дворянство начинает выбирать для своих отпрысков иные формы образования, чаще – образование на дому и заграничное образовательное путешествие. Согласно Александру Феофанову, в последнюю треть XVIII века эта тенденция будет набирать силу и затронет практически все учебные заведения, в которых могло учиться дворянство (за исключением элитарного Пажеского корпуса): родители из числа высших армейских чинов (первые три класса по Табели о рангах) не хотят, чтобы их сыновья учились за одной партой с детьми мелкого дворянства [531]. Вывод Марка Раева о том, что «воспитание в России было неотъемлемой частью службы» [532], возможно, верен, если мы говорим о государственном институциональном обучении. Однако трудно согласиться с этим тезисом в отношении высшего дворянства: ориентация на потребности службы не позволяет объяснить, почему именно такой идеал воспитания сформировался в этом социальном слое [533].

Взяв это наблюдение за точку отсчета, я постараюсь рассмотреть несколько взаимосвязанных вопросов. Дав краткий обзор возможных каналов информации о воспитании дворянства, которые имелись у семей знати, я обращу внимание на критику дворянского воспитания в России, которую мы находим в документах некоторых дворянских семей, прежде всего в так называемых «планах воспитания». В этой критике как в увеличительном стекле видны многие черты традиционных представлений и реалий воспитания русского дворянина. Мой тезис состоит в том, что высшее российское дворянство имело в своем распоряжении источники информации о воспитании аристократа, которые никак не были связаны с правительственными каналами. Российская знать во многом восприняла западноевропейский идеал воспитания аристократа. В то же время этот идеал не противопоставлялся русской идентичности, скорее наоборот, он включал любовь к отечеству как неотъемлемую часть процесса воспитания, в том числе благодаря критике, которую – и в этом есть на первый взгляд нечто парадоксальное – озвучивали некоторые иностранные воспитатели. На примере двух семей высшего российского дворянства я покажу, как и в какой степени эти критические идеи были восприняты в кругах русской знати. Сразу же следует оговориться, что источники не позволяют нам высказаться по этим вопросам с большой определенностью и тем более подтвердить положения и гипотезы статистическими данными, поэтому речь пойдет о тенденциях и о постановке вопроса об изменениях в идеале воспитания дворянина в высшем сегменте российского дворянства.

В XVIII веке у русских дворян был очень большой выбор источников информации о воспитании благородных детей, но эти источники были разноплановые. Их число и количество информации по этой теме в них в целом увеличивались от начала века до его конца. Не претендуя на полноту, приведу несколько примеров разных жанров источников.

Российские власти транслировали дворянству через законодательные акты свои идеи о должном воспитании дворянина: например, в распоряжениях о проведении регулярных смотров дворянства (1736, 1737); в указе об основании Московского университета (1755); в Манифесте о вольности дворянства (1762)… [534]Эти указания имеют сначала общий характер, но со временем становятся подробнее: в 1736 году речь идет только о «грамоте», «по последней мере арифметике» и «науке»; в 1737 году программа учения дворянина уточняется: «грамате читать и чисто писать», иностранные языки «по своему изволу» (для самых юных), «закон и артикулы» православной веры, «арифметика и геометрия со основанием» (для среднего возраста), география, фортификация и история (для самых старших), предлагалась система наказаний для ленивых и поощрений для самых прилежных; в 1755 году, хотя и упоминается дворянское «старание о воспитании детей своих», признается, что дворяне мало знают о стандарте обучения и воспитания детей; в 1762 году говорится только о «свободных науках» и «полезных художествах», но появляется новый элемент – образовательное путешествие в Европу, причем на этот раз радение к наукам связывается и с ревностью к службе государю, и с патриотизмом.

В государственных учебных заведениях идеи о должном воспитании дворянина транслировались в процессе обучения, в разговорах учителей и воспитателей с учениками, через систему контроля над ними… [535]Чтение специально подобранных книг также позволяет представить ученикам идеальный образ дворянина и моральные качества, которыми он должен обладать [536]. О взглядах властей на воспитание дворянина можно было узнать и в официальных публикациях на педагогические темы, которых стало немало появляться в царствование Екатерины II. Часть этих публикаций была рассчитана не только на дворянство, но обращалась ко всем образованным слоям населения, как, например, обстояло дело с официальной риторикой о воспитании «гражданина» и «сына отечества» [537]. Сюда можно отнести уставы учебных заведений, основанных или преобразованных в это время, например уставы Сухопутного кадетского корпуса или Воспитательного общества благородных девиц – они публиковались и были доступны [538]. В них получали отражение не только идеи Екатерины II и Бецкого о необходимых для дворянина предметах, но и их рекомендации по духовному и физическому воспитанию, включавшие некоторые современные идеи [539]. Эти публикации выходили значительными для того времени тиражами, намного превышавшими непосредственные потребности данных учебных заведений, что выдает желание властей как можно широко распространить эти идеи, прежде всего в дворянском обществе, которого они напрямую касались. Однако, по-видимому, эти книги не пользовались тем спросом, на который рассчитывали власти [540].

Знать могла получать информацию о воспитании дворянства и из источников, с властями не связанных совсем или связанных только опосредованно. Начиная с 1750‐х годов пресса в России как на русском, так и на иностранных языках уделяла немало внимания вопросам воспитания, причем многие авторы были связаны с государственными сановниками [541]. Однако дальше признания полезности «наук» и призывов к нравственному совершенствованию дворянства дело, как правило, не шло, что, как мне кажется, показывает состояние представлений о дворянском воспитании в русском обществе.