Кирилл Чекалов - Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи» [litres]

Само собой, католическая пресса отнюдь не благоволила «Фантомасиане». Очень характерно в этом смысле отношение к сочинениям Сувестра и Аллена журнала «Ревю де лектюр» ( Revue des lectures , сменивший в 1919 году «Романное обозрение»). В январе 1933 года журнал, по-прежнему возглавлявшийся аббатом Бетлеемом, помещает небольшую заметку, в которой соседствуют две новости: присуждение Аллену ордена Почетного легиона и драматическая история графини де Недд, которую чуть не прикончил в ее собственном доме начитавшийся «Фантомаса» племянник. «Без комментариев», – ядовито замечает журнал.

Эксплуатируя в коммерческом направлении удачную сюжетную находку (в первую очередь непрекращающийся маскарад главного героя, а также его противостояние с Жювом и Фандором), авторы «Фантомасианы» могли бесконечно варьировать исходную схему. Переодевания Фантомаса сходны с переодеваниями циркового персонажа и подчас происходят в мгновение ока; необходимый набор аксессуаров у него всегда при себе – именно это обстоятельство позволяет «гению преступления» избежать облавы на русско-германской границе и беспрепятственно покинуть Россию с ожерельем императрицы в кармане («Пеньковый галстук»). Мастерство переодеваний персонажа доходит до того, что Фантомас в состоянии прямо-таки улетучиваться («Преступная челядь») или «одновременно находиться в разных местах» («Кровавая серия»).

Как подсчитал известный французский писатель Реймон Кено, в «саге о Фантомасе» главный персонаж цикла появляется в 63 различных обличьях, причем дело не сводится к смене костюма и внешности, к парикам, накладным усам и бородам – происходит глубокая метаморфоза всей личности, так что даже самые близкие люди ничего не подозревают. Фантомас – еще и гениальный актер; в одном из эпизодов романа «Король – пленник Фантомаса» авторы сравнивают своего персонажа с подвизавшимся в Париже итальянцем Леопольдо Фреголи (1867–1936), снискавшим громкую славу благодаря виртуозному мастерству трансформизма. Жюль Кларети писал о нем в мемуарах следующее: «Он поочередно предстает то как английский лорд, то как неаполитанский певец, то как грум, то как клоун, то как дворник, то как знатный сеньор… Его метаморфозы – это его жизнь». Фреголи воспринимался многими как фигура мистическая: этот «человек с сотней лиц», этот «Феникс переодеваний» иногда казался каким-то бессмертным существом.

В позднем романе Марселя Аллена «Фантомас играет и выигрывает» выясняется, к каким приемам прибегает «король преступления» для изменения собственной внешности (подкожное впрыскивание парафина, резиновые накладки на лицо, не говоря уже о париках и накладных усах и бородах). Многочисленные личины Фантомаса символизируют собой множественность проявлений зла и одновременно космополитизм, отсутствие конкретной национальной принадлежности. Примечательно, что в шпионском романе «Тайный агент», четвертом томе «Фантомасианы», читатель ожидает, что «гений преступления» выступит в роли наймита Германии, однако этого не происходит – Фантомас выше подобного рода ангажированности. Так что права И. Каста, отказывающая «королю зла» в праве именоваться «фашистом».

Среди наиболее колоритных воплощений Короля зла – глава царской охранки Борис Покров («Пеньковый галстук») и индус-брамин в романе «Конец Фантомаса». В образе Покрова оказавшийся на берегах Невы Фантомас настолько безукоризненно владеет русским языком, что никому и в голову не приходит заподозрить истину; в образе индуса он позволяет себе порезвиться, обращаясь к парижским полицейским с просьбой указать ему нужный адрес. В некоторых случаях Фантомас принимает облик Жюва (это переодевание оказалось нелегко осуществить в фильме Юннебеля – слишком уж заметна разница в фактуре двух актеров).

Следует сказать, что к переодеваниям в романе обращается не только Фантомас. Журналист Жером Фандор (вообще-то его зовут Шарль Рамбер, но по предложению опекающего его Жюва он берет имя, странным образом перекликающееся с именем Фантомаса) переодевается гораздо реже, но воплощения его не менее зрелищны. У путешествующего Фандора также при себе имеется саквояж с накладными усами, бородами, париками и макияжем (роман «Кровавая серия»). Переодевается и Жюв – например в «Мертвеце-убийце» он официально считается погибшим при взрыве особняка (динамит подложил, разумеется, Фантомас) и на протяжении почти всего романа пребывает в маске.

Сама периодичность публикации «Фантомасианы» – по одному тому в месяц – отсылала к традиции романа-фельетона. Действительно, в каком-то смысле опубликованные в интересующий нас период 32 тома могут быть восприняты как единый фельетон (к тому же персонажи романа то и дело отдают дань уважения этому жанру). Каждый том, подобно газетному фрагменту, заканчивался повышением нарративного напряжения. В то же время в книге заметно стремление авторов к определенной жанровой инновации – от романа-фельетона, то есть от последовательности связанных в единое целое эпизодов (пропуск одного из них был чреват для читателя потерей нити повествования), к романному циклу (состоящему из относительно автономных частей). Автономная ценность каждого тома была не просто привлекательна для читателя, но и экономически выгодна ему. Кроме того, газетная публикация по своей сути чрезвычайно эфемерна, тогда как отдельный том выглядит как солидный, надежный товар. Вместе с тем каждый отдельно взятый том содержал в себе рекламу других, то есть законы рынка в полной мере соблюдались как издателем, так и авторами.

Марсель Аллен охотно делился на страницах печати соображениями как относительно своего собственного творчества, так и, шире, популярного романа в целом. В его понимании автор многотомного романа обязан учитывать особенности восприятия текста широкой аудиторией, которая обращается к чтению «в перерывах по ходу рабочего дня, в общественном транспорте <���…>, во время обеда, перед сном; иногда – в воскресные дни, если выдастся ненастная погода». Книга циркулирует между разными читателями (которые отнюдь не являются библиофилами), переходит из рук в руки, иногда зачитывается до дыр. Чтобы удовлетворить такого потребителя, надлежит выпускать каждый очередной том с определенной, жестко фиксируемой ритмичностью – лучше всего раз в месяц (только в этом случае читатель успевает дочитать предыдущий выпуск до конца). Следует выдерживать дату публикации, и тогда в определенный день месяца читатель отправится в книжную лавку за очередным томом. Затягивать печатание недопустимо, ведь это чревато тем, что аудиторию сумеет переманить конкурент. Оформление обложки следует выдерживать в одном определенном ключе, лишь слегка варьируя его от тома к тому.