Владимир Рудинский - Вечные ценности. Статьи о русской литературе

Другим немаловажным фактором для развития литературы было наличие национальной аристократии, которая здесь не была уничтожена турками при завоевании, как в Болгарии или Сербии. Княжеские дворы были тоже значительными культурными центрами, а боярство, хотя и поддававшееся иноземному влиянию, в особенности греческому, было образованным слоем, способным оценить национальную литературу с первых ее шагов. Таковыми следует считать хроника Мирона Костина 402, начавшего их писать по-румынски в конце XVII века. Начиная с Петра Великого оживляется контакт Румынии с Россией, и здесь взнос в дело культуры надо признать взаимным. Известный киевский митрополит Петр Могила был румын из княжеского рода, равно как и Антиох Кантемир, положивший собственно говоря начало современной русской поэзии.

В Румынии воздействие русской литературы всегда оставалось столь значительным, как ни в какой другой из европейских стран. Донич 403, офицер русской службы, перевел с большим, блеском басни Крылова; поэзия Пушкина и Лермонтова отразилась у современных им румынских поэтов и писателей, как Константин Негруцци, переведший на румынский «Черную шаль». Так это оставалось и позже, и, скажем, поэт Захария Станку 404не только переводил Есенина, но и подражал ему в своих стихах, в особенности в сборнике «Разрыв-трава». Мы умышленно говорим лишь о периоде независимости, до насильственной советизации Румынии.

Еще со средневековья Румыния с гордостью открыла свою связь с Римом и Западом через свой язык – связь, одно время позабытую. Это дало повод как к положительному, так и к отрицательному. Например, переход на латинский алфавит был в общем закономерен, но мания некоторых писателей и грамматиков, особенно из так называемой трансильванской школы, заменять все славянские корни латинскими была нелепой и смешной. Поэт Василе Александри 405, считавшийся долгое время первым поэтом Румынии, с большим юмором высмеивал в своих пьесах латиноманию части интеллигенции.

Александри, всегда веселый и бодрый в своих стихах, и его младший современник Болинтиняну, были оба талантливыми поэтами, но их слава не выдерживает сравнения с пришедшим им на смену Михаилом Эминеску. Имя «румынский Пушкин», которое ему иногда дают, подходит к нему довольно точно. Как отмечает в своей «Истории румынской литературы» Д. Мурэрашу, после Алсксандри слова и обороты румынского языка принимают часто новое значение, и многие из его стихов автоматически встают постоянно при разных случаях в памяти всякого образованного румына. Стихи Эминеску действительно имеют неподражаемую легкость и гармонию пушкинской поэзии.

Эминеску был связан с литературным течением «Жунимя» («Молодость»), основанным в 1865 году видным критиком Титу Майореску, и стоявшим на позициях чистого искусства. Из последующих поэтов наиболее близким ему по духу был Александру Влахуцэ. Но еще при жизни Эминеску другой поэт, Мачедонски 406, пытается ввести в румынскую литературу приемы символизма, что правда оказалось преждевременным. Было бы невозможно перечислить здесь даже самых главных румынских поэтов позднейшего времени. Необычайное количестве поэтов, и в большинстве талантливых, в начале нынешнего века живо напоминает русский Серебряный век, тем более, что и в румынской поэзии возникают различные школы, из которых очень важную роль сыграл символизм.

Для развития драматургии существенную роль сыграл Ион Лука Караджале, особенно прославившийся своей сатирической пьесой, показывающей политические нравы Румынии конца прошлого века, «Потерянное письмо» и своей драмой из народной жизни «Беда». Поворот к показу народного быта нашел в это же время свое отражение в рассказах и в стихах под пером писателей как Крянга 407, Иоан Славич, Кошбук 408. В области романа наиболее замечателен Дуилиу Замфиреску 409, давший картину проникновения капитализма в патриархальный быт и разорения помещиков, связанных со старыми традициями земли, к которым автор относится с сочувствием.

После школы «Жунимя» в литературе появляются другие течения, в том числе социалистическое. Более важную роль сыграло, однако, направление народничества (попоранизм»), лидеры которого сами признавали, что оно возникло как отражение соответствующего течения в России. К народникам близок в своих романах Агырбичану 410, бывший сельским священником.

После первой мировой войны образовалась литературная группа «Гындири» («Мысль»), идеологом которой был поэт Никифор Крайник 411. Она ставила в основу своего мировоззрения православие и народную традицию. В сфере романа, который можно назвать реалистическим, выдвигаются трансильванец Ливиу Ребряну 412, Михаил Садовяну 413и Чезар Петреску 414. Такие романы как «Лес повешенных» Рубряну или «Топор» Садовяну стоят на уровне большой европейской литературы. Надо, впрочем, сказать, что у всех этих авторов реализм весьма относителен, ибо у них явственно ощутимо дыхание мистицизма.

Бросая общий взгляд на румынскую литературу, можно согласиться со словами, которые сказал поэт Лучиан Блага 415, что она может с честью выдержать сравнение с литературой всех соседних народов, если не считать русской.

После советизации Румынии развитие ее литературы пришло в полный упадок. Наиболее замечательные вещи пишутся с тех пор за рубежом, как романы Вирджиля Георгиу («Двадцать пятый час»).

В Бессарабии, присоединенной к СССР, большевики создали по своим расчетам фикцию «молдавского» языка. На деле это тот же самый румынский язык, только пишется он вместо латинских букв русскими. Особенностью «молдавского» языка является только проникновение в него не столько русских, сколько советских словечек воде таких: путьовкэ, командировкэ, гимнастьоркэ, фотоочерк, пропуск, пропискэ, управдом, уравниловкэ, следовател. Мы взяли эти примеры из романа Александра Козмеску 416«Спре лиман» («На простор»), изданном в Кишиневе в 1954 г. Что до быта и нравов, изображенных в этом не лишенном таланта романе из быта журналистов, они ничем не отличаются от таковых любого советского захолустья. Та же самая удушающая атмосфера лжи, пропаганды и страха… Дай Бог, чтобы скорее пришло время, когда Россия будет обращена к соседним пародам своим настоящим лицом.

«Новое русское слово», Нью-Йорк, 29 января 1959, № 16751, с. 2.

Румынская литература в цепях

Русская публика мало знает румынскую литературу. Курьезным образом, ей знакомы прежде всего имена тех румын, сочинения которых опубликовывались исключительно или по преимуществу на иностранных языках – Панаит Истрати 417, Конрад Берковичи 418, княгиня Бибеску 419, Виргилий Георгиу 420… Между тем, у Румынии есть национальная литература, какой она имеет полное право гордиться. Самое выдающееся имя в этой литературе, бесспорно, – имя поэта Михаила Эминеску. Он, во-первых, действительно большой лирический поэт. В то же время его вещи фольклорного типа великолепно охватывают и передают самую душу румынского народа, и в этом отношении трудно сказать, надо ли отдать предпочтение загадочной сказке о богатыре Калине или леденяще-жуткой легенде о вампирах «Strigoli». Эти темы далеко не исчерпывают творчество Эминеску, писавшего и на исторические, и на социальные сюжеты, остроумно высмеивавшего современное ему общество, так что его произведения представляют собою подлинную энциклопедию румынской жизни.