Владимир Рудинский - Вечные ценности. Статьи о русской литературе

Надо заметить, что русские ученые вообще чрезвычайно много сделали для разработки проблем курдского языка, – в царское время Лерх, Загурский, Егиазаров, Жаба, а в советское – Курдоев (составивший «Грамматику курдского языка»), Вильчевский, Шамилов, Цукерман, Руденко. Однако курдов в Советской России заставляют употреблять для передачи своего языка русский алфавит, в отличие от зарубежных курдов, пользующихся или арабским, или латинским.

У курдов есть и своя литература: первые, дошедшие до нас курдские произведения относятся к X–XI векам. Некоторые из их поэтов и писателей заслужили на Востоке прочную славу, как Малае Джизири, Факи Тайран, Ахмед Хани, Кадир Кой. В наше время большевицкая критика превозносит до небес прокоммунистического курдского поэта Джагархуна, живущего в Сирии.

Одна из особенностей курдской жизни, издавна привлекавшая интерес путешественников и ученых, это наличие среди их мусульманской массы совершенно своеобразной секты иезидов.

Живущие по соседству с ними народы, мусульмане и христиане, смотрят на иезидов с суеверным ужасом: они слывут поклонниками дьявола. Ряд иностранных ученых старался истолковать религию иезидов иначе, но безуспешно. Не дали до сих пор определенных результатов и попытки установить, откуда и как произошла столь необычная и беспримерная вера.

Читатели помнят, может быть, у Пушкина в «Путешествии в Арзрум» его разговор с одним мезидским вождем («высоким и безобразным мужчиной»), принимавшим участие в войне с Турцией на стороне России. Тот дипломатично объяснил поэту, что иезиды не поклоняются сатане, а лишь жалеют его и избегают его осуждать, ибо уповают, что он со временем еще примирится с Богом.

Можно отнести за счет фантазии их соседей часть того, что говорят об обрядах и обычаях иезидов, но остается правдой, что они поклоняются дьяволу в образе черного павлина, которого называют Мельк Тауз, и изваяние которого является обязательной принадлежностью их храмов.

Характерно, что от иезида, желающего перейти в ислам, принято требовать, в знак его искренности, чтобы он вслух проклял дьявола; это рассматривается как бесспорное отречение от прежней веры. Правоверные мусульмане, как сунниты, так и шииты, не признают за иезидами прав, которые они признают за христианами и евреями, как приверженцами единобожия, кладущими в основу своей религии Библию, признаваемую и исламом. Иезиды в их глазах не лучше язычников, и даже хуже.

Типична и такая черта: вообще иезиды дают детям имена, обычные для христиан и мусульман. Единственное имя, которым они никогда не пользуются, которого не переносят, это – Георгий. Причиной является предание о борьбе святого Георгия с дьяволом и победе над ним.

Когда в 1872 году турецкий султан Абдул Азиз хотел призвать в свою армию иезидов, совет их старейшин указал, что это невозможно, якобы потому, что мусульмане, с которыми молодым иезидам пришлось бы служить вместе, в своих молитвах просят Бога охранить их от дьявола; между тем, для всякого иезида эти слова составляют страшное кощунство, за которое он должен убить того, кто их произносит, и потом покончить с собой. Султану пришлось отказаться от своего намерения.

Вообще, имя дьявола у них строго запрещено произносить. Все исследователи настойчиво рекомендуют путешественникам, попавшим в их зону, никогда не произносить имени дьявола, в особенности же в ругательной форме; это может стоить неосторожному жизни. Посетивший иезидов в прошлом веке и обстоятельно изучивший их нравы католический миссионер Гарцони рассказывает, какое неприятное впечатление производило на окружающих даже случайное упоминание этого имени. Сами иезиды при необходимости называют духа тьмы загадочным именем Шейх Мазен.

Профессор лозаннского университета Жан Спиро высказал предположение, что религия иезидов происходит от манихейства, но это едва ли так; скорее можно говорить о некотором сходстве их, или общих источниках. Еще менее вероятна его мысль об их связи с древнеиранской религией Агурамазды, ибо если эта религия и допускала некоторое относительное равенство сил между добром и злом, то всегда призывала верующих стоять на стороне добра, быть с Ормуздом против Аримана. Другой ученый, Леско, опубликовавший в 1938 году большую специальную работу об иезидах, пришел к выводу, что они были сперва мусульманской сектой, в дальнейшем принявшей столь исключительную форму путем сложной эволюции. Но его теория, хотя и интересна, не кажется вполне убедительной. Леско констатирует, впрочем, что простой народ имеет о своей вере очень смутное представление, больше соблюдая внешнюю ее сторону. Что до духовных лиц, со сложной наследственной иерархией, среди которых суть их учения передается по традиции в устной форме, то их объяснения, умышленно или нет, носят неясный и неполный характер.

Современные иезиды имеют два центра расселения: Моссул и берега озера Ван. По их закону во главе всех иезидов должны стоять два вождя, мирской с титулом эмира, и духовный, которого называют Шейх Наср. Большим почетом у них пользуется память их великого святого, Ади; но существовал ли он в действительности, и когда, можно лишь строить догадки, хотя иезиды и показывают его гробницу.

Таким образом, и до сих пор и появление, и доктрина иезидов остаются загадочными…

«Новое русское слово», Нью-Йорк, 9 августа 1959, № 16943, с. 5.

Спиритизм и шаманизм

В конце прошлого века, после периода полного торжества материализма, возникли в некоторых кругах интерес к спиритизму и попытки вникнуть объективно в вопрос о возможности существования потусторонних сил. В Англии в этом движении участвовал ряд крупных ученых и такой человек как Конан Дойль.

Результатом явилось множество опытов с европейскими медиумами, в которых тесно переплетались правда и шарлатанство, и усиление интереса к религиям и мистическому опыту Востока. В первую очередь привлекла внимание Индия с ее факирами и йогами, и это содействовало ознакомлению Европы с индуизмом и буддизмом; затем занялись Тибетом и Монголией. От этого осталась разного рода литература, более или менее серьезная, поверхностная или с эрудицией, в сухой или беллетристической форме. Так, об Индии писала Блаватская, давшая живые и не лишенные ценности заметки о жизни некоторых племен коларийской группы, о Монголии поляк Фердинанд Оссендовский 425. Запад оказался и здесь, и там перед лицом высокой, старой культуры, изучение которой было трудным, а полное проникновение в которую более или менее невозможным. Странно, что из поля зрения выпали при этом явления гораздо более близкие к спиритизму и захватывающие широкую географическую область, включая туземцев Америки, Океании с Индонезией, инородцев Сибири, северной России и Поволжья, и даже север Финляндии и Норвегии.