Светлана Бойм - Будущее ностальгии

Освоение и принятие индивидом или группой социальных ценностей, установок и стереотипов, термин из области социологии и культурологии. — Примеч. пер.

«Пятый пункт» — устойчивое выражение советского периода, обозначающее графу «национальность» в паспорте гражданина СССР. — Примеч. пер.

Словосочетание «безродный космополит» было впервые использовано в известной речи А. А. Жданова в январе 1948 года на совещании деятелей советской музыки в ЦК КПСС. «Интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину означает, потерять свое лицо, стать безродным космополитом». Позднее выражение разошлось по официальным публикациям и в поздние сталинские годы, а также при последующих советских руководителях воспринималось как государственное клеймо на советской интеллигенции и выражение, свидетельствующее о наличии в СССР поддерживаемого государством антисемитизма. — Примеч. пер.

От שטעטל (идиш) — «городок», еврейское местечко, как правило обозначение мест исторического компактного проживания еврейского населения в странах Европы. — Примеч. пер.

Совершенно, по сути, парадоксальное явление, так как еврей — это, прежде всего, вероисповедание. В современном мире оплотом иудаизма служит государство Израиль, построенное на общинном и религиозном единстве и предоставляющее гражданство человеку по вероисповеданию вне зависимости от его национальности. Случай советских евреев особый. После Октябрьской революции активная раннесоветская антирелигиозная пропаганда сделала свое дело. Большевики стремились секуляризировать общество, в агитации противопоставляя, например, набожность и грамотность. Так, для многих евреев, проживавших в Российской империи за чертой оседлости, уход из религиозной общины становился единственной возможностью получить образование и работу. — Примеч. пер.

В тексте игра слов «treasures from trash». — Примеч. Пер. Тем не менее книги были приобретены не в России (приезжие не могли их ввозить из-за таможенных ограничений). Более того, Лариса никогда не владела этими полными собраниями сочинений, а лишь мечтала о том, чтобы иметь их, и постоянно брала на время те или иные томики у своих более удачливых друзей. Драгоценные тома русской и зарубежной классики на русском языке, украшающие ее квартиру, были приобретены уже в Соединенных Штатах.

Виньковецкая Д. Америка, Россия и я. New York: Hermitage, 1993. Р. 45.

«Tchotchke», вариант слова «цацки», как предполагается, пришедшего из идиша и, возможно, имеющего славянское происхождение. Это слово, по наблюдениям филологов и антропологов, имело широкое распространение в среде еврейской эмиграции в Нью-Йорке и ряде других американских городов. В Оксфордском словаре дается следующее определение этого слова: «A small object that is decorative rather than strictly functional; a trinket». — Примеч. пер.

Berberova N. The Italics Are Mine / Philippe Radley, transl. New York: Vintage Books, 1993. Р. 338. Более детальный разбор тем диаспоры, космополитизма, родины и иммигрантской поэтики: The journal Diaspora; и Bhabha H. Nation and Narration. London; New York: Routledge, 1990.

Берберова далее добавляет в скобках: «Петух был нам прислан в 1928 году из Ленинграда, вышитый "собственными руками" тою, которую позже сослали — может быть, за этого самого петуха? — за "сношения с заграницей"». — Примеч. пер.

Большинство людей, с которыми я беседовала, — те, кого социальный работник называл «подстроившимися иммигрантами» (adjusted immigrants), — считали, что изгнание похоже на вторую жизнь или даже на второе детство, где они смогли снова начать играть в заграничную жизнь.

Отсылка к названиям программных произведений Иосифа Бродского «Полторы комнаты» и «Меньше единицы», во многом построенных на принципах ностальгического автобиографического нарратива, характерного для «рефлексирующей ностальгии». Концепция «неединичности» в трактовке Светланой Бойм творчества Иосифа Бродского — см. главу 14 данной книги («Иосиф Бродский: полторы комнаты»). — Примеч. пер.

В оригинальном тексте здесь использовано слово «poethics», что, по мнению американского исследователя Джулии Чадага, может являться игрой слов, призванной соединить в единое целое «этику» и «поэтику». В целях сохранения этой концепции при переводе было предложено переводить термин «poethics», как «по-этика». Дефис, который нередко используется в подобных случаях при переводе составных философских терминов, позволят отразить заложенный в оригинальный текст оттенок смысла. — Примеч. пер.

Эммануэль Леви нас (Эммануил Иехилович Левин, Emmanuel Levinas, 1906-1995) — французский философ-этик, писатель и публицист. По происхождению — еврей из Ковенской губернии Российской империи. Его семья пережила погромы в начале XX века и погибла в Холокосте во время Второй мировой войны. Левинас, эмигрировавший во Францию в 1923 году, являлся последователем немецкой философской школы феноменологии: Эдмунда Гуссерля и Мартина Хайдеггера, занятия которых он посещал в конце 1920‑х годов. — Примеч. пер.

Levinas E. Ethics and Politics // Sean Hand, ed. The Levinas Reader. London: Blackwell, 1994. P. 290.

Nabokov V. The Real Life of Sebastian Knight. New York: Vintage International, 1992. Р. 25.

Недавние исследования по нарративной этике см.: Newton A. Narrative Ethics. Cambridge; London: Harvard University Press, 1995.

Nabokov V. Afterword to Lolita. New York: Vintage, 1989. Р. 314-315. См. также: Rorty R. Contingency, Irony, Solidarity. Cambridge: Cambridge University Press, 1989.

Arendt H. Eichmann in Jerusalem. A Report on the Banality of Evil. New York: Viking, 1963.

Nabokov V. Lolita. New York: Berkeley Books, 1977. Р. 284.

См. лекцию В. В. Набокова о Ф. М. Достоевском. — Примеч. пер.

Ibid. Lectures on Russian Literature. New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1982. Р. 101. Несмотря на частые выпады по отношению к Достоевскому, Набоков, на самом деле, очень многим обязан этому писателю XIX столетия. Набоков-писатель намного больше ценил писателя Достоевского, чем Набоков-критик.

Набоков в характерной для него манере пишет следующее: «Так и хочется порой выбить из-под обутых в лапти ног мнимую подставку и запереть в каменном доме на необитаемом острове с бутылью чернил и стопкой бумаги, подальше от всяких этических и педагогических "вопросов", на которые он отвлекался, вместо того чтобы любоваться завитками темных волос на шее Анны Карениной. Но это невозможно; Толстой един, и борьба между художником, который упивался красотой черной земли, белого тела, голубого снега, зеленых полей, пурпурных облаков, и моралистом, утверждавшим, что художественный вымысел греховен, а искусство безнравственно, — борьба эта шла в одном и том же человеке». — Примеч. пер.