Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Сэр Энтони Иден, сменивший Уинстона Черчилля на посту премьер-министра в 1955 году, сильно отличался от Невилла Чемберлена биографическим контекстом. Если свой предшествовавший премьерству опыт Чемберлен получил в области внутренней политики, то Иден был в первую очередь специалистом по международным отношениям. Кроме того, он обладал многолетним опытом работы с ближневосточными странами и знал арабский и фарси. Тем не менее непоправимый вред его репутации нанесла катастрофическая внешнеполитическая ошибка именно в ближневосточных делах, совершенная им на следующий год после своего появления на Даунинг-стрит. Его безрассудство невозможно списать на недостаточное знание внешнего мира, как можно было бы сделать в случае Чемберлена. Основа проблемы была в том, что Иден, которого считали слабым лидером, захотел показать себя сильным. В период недолгого премьерства Идена сэр Ивлин Шакберг (который в свое время был его личным секретарем, а в период описываемых событий — заместителем министра иностранных дел, отвечающим за ближневосточные дела) писал в своем дневнике: «Он витает в облаках и думает в основном о том, какое производит впечатление; вопреки моим надеждам, он отнюдь не стал тверже характером, достигнув цели стать премьером» [964]. Иден очень остро воспринимал критику прессы в свой адрес, в том числе обвинения в нерешительности. Как заметил автор важной книги об Идене и Суэцком кризисе 1956 года Кит Кайл, «он зациклился на том, чтобы не казаться нерешительным» [965].

Полковник Гамаль Абдель Насер пришел к власти в Египте в составе группы офицеров, совершивших государственный переворот в 1952 году, и очень быстро стал самым целеустремленным и популярным политическим деятелем. Последовала борьба за руководство, в результате которой в 1954 году он стал премьер-министром, а в 1956-м — президентом Египта. Это был арабский националист, боровшийся и против египетских «Братьев-мусульман» (один из которых покушался на его жизнь), и против местных коммунистов. Однако отправка египетских коммунистов за решетку не помешала ему буквально за пару лет установить тесные дружественные отношения с Советским Союзом. В качестве министра иностранных дел Иден сначала стремился к хорошим отношениям с Насером, и его политика по отношению к Египту носила вполне примиренческий характер. В 1954 году правительства Великобритании и Египта пришли к соглашению о том, что все расквартированные в Египте британские войска должны покинуть зону Суэцкого канала к концу 1956 года. Черчилль был не в восторге от такого курса на «уклонение от опасностей», но согласился с ним. В парламенте соглашение подверглось резкой критике со стороны нескольких ультраправых консерваторов-заднескамеечников, которых стали называть «суэцкой группой» [966]. Всего через полтора месяца после того, как последний британский солдат покинул Египет, Насер национализировал Суэцкий канал [967]. Отчасти это решение было спровоцировано тем, что Соединенные Штаты и Великобритания отказались от финансирования проекта Асуанской плотины на Ниле, которым очень дорожил лично Насер. Позднее ее построили с помощью Советского Союза.

Насер объявил о национализации Суэцкого канала (принадлежавшего англо-французской «Компании Суэцкого канала») 26 июля. В своей речи он заявил, что Египет начинает «вступать во владение „Компанией Суэцкого канала“ и ее имуществом и управлять судоходством на канале … который находится на египетской территории, является частью Египта и собственностью Египта» [968]. Несмотря на то что Насер предложил выплатить акционерам компенсацию, Иден был взбешен, и подобным же образом отреагировала большая часть британского истеблишмента. Даже лидер лейбористов Хью Гейтскелл, который всего через два с небольшим месяца станет активным и действенным критиком израильско-англо-французского вторжения в Египет, говорил в своей речи в Палате общин: «Все это очень знакомо. Это в точности то же самое, что мы получали от Гитлера и Муссолини» [969]. Такой доходчивой, но совершенно некорректной аналогией премьер-министр Энтони Иден и министр иностранных дел Селвин Ллойд пользовались и во время, и после описываемых событий [970]. Иден знал, что в некоторых кругах Консервативной партии его считают нерешительным лидером, который недостоин иметь полную поддержку со стороны своей парламентской партии, так как излишне уступчив в том, что противоречит британским интересам. Сомнительные исторические параллели, изображающие Суэцкий кризис 1956 года аналогом дилемм политики умиротворения, а Насера — новым Гитлером или Муссолини, лишь усугубляли путаницу в головах. В отличие от нацистской Германии Египет не относился к числу индустриальных держав, а Насер был националистом, но не фашистом или коммунистом.

Британское и французское правительства решили не только вернуть Суэцкий канал в международное владение, но и свергнуть Насера, при необходимости — силой. После национализации канала в британском кабинете был создан «комитет по Египту», который через четыре дня после захвата канала Насером ясно дал понять, что выступит за применение силы для того, что в наши дни называют сменой режима. В протоколе заседания комитета (который затем превратился в настоящий кабинет военного времени) от 30 июля заявлено: «Хотя конечной целью является возврат канала под международное управление, текущая [цель] состоит в низвержении нынешнего египетского правительства» [971]. Было много разговоров о важности бесперебойного судоходства по каналу для Британии и всего мирового сообщества и кривотолков относительно неспособности Египта его обеспечить. Однако никаких проблем с проходом судов не возникало, и за пределами Даунинг-стрит, 10, жизнь продолжалась своим чередом.

Суэцкая авантюра принесла плоды, прямо обратные желаемым.

В Белом доме похожего восторга от перспективы военных действий не испытывали. Президент Эйзенхауэр и его госсекретарь Джон Фостер Даллес относились к Насеру чуть более благосклонно, чем британские коллеги, хотя их в большей степени беспокоила возможность его переориентации на советский блок и коммунизм, чем исторические параллели с фашизмом. В своей переписке с Эйзенхауэром Иден соединял собственные навязчивые идеи с различными гранями озабоченности американской администрации. Так, в телеграмме, отправленной президенту 1 октября 1956 года, он писал: «У нас нет сомнений в том, что Насер, нравится ему это или нет, теперь полностью в руках у русских, так же как Муссолини был в руках у Гитлера. Давать слабину по отношению к Насеру в надежде умиротворить его сегодня настолько же бесполезно, как в свое время по отношению к Муссолини» [972]. Эйзенхауэр понимал, что в условиях политики «холодной войны» мировая общественность без какой-либо благосклонности отнесется к британо-французским операциям, попахивающим старорежимным империализмом, и прямо заявил, что возражает против военного вторжения в Египет. Кроме того, в 1956 году ему предстояли президентские выборы, на которых бывший генерал хотел иметь имидж миротворца. Иден прекрасно знал о том, что Эйзенхауэр против (об этом черным по белому говорилось в его письмах), но убедил себя в том, что американский президент примет результаты военной интервенции, когда их представят Соединенным Штатам как свершившийся факт.