Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Командующий ближневосточной группой сухопутных войск генерал Чарлз Кейтли, отвечавший за военную часть Суэцкой операции, делает вывод: «Главным уроком стало то, что мнение мирового сообщества теперь является одним из безусловных законов войны и именно так к нему и следует относиться» [989]. В знак протеста против британской военной интервенции на Ближнем Востоке из правительства ушли два младших министра, сэр Эдвард Бойл и Энтони Наттинг. Уход последнего был, возможно, более болезненным, поскольку он являлся государственным министром при Министерстве иностранных дел и переговорщиком по англо-египетскому соглашению 1954 года. Суэцкая авантюра принесла плоды, прямо обратные желаемым. Она была призвана показать, что Великобритания по-прежнему является одной из ведущих мировых сил, и не в последнюю очередь — на Ближнем Востоке. Вместо этого она продемонстрировала ее сравнительную слабость и ускорила окончательный отказ от претензий на имперское величие. Цель состояла в том, чтобы доказать, что Великобритания способна на военные действия, даже если Соединенные Штаты занимают стороннюю позицию или возражают, однако скорость, с которой правительство уступило американскому давлению, свидетельствовала об обратном. Она должна была обеспечить бесперебойность судоходства по Суэцкому каналу, однако египетские власти закрыли его сразу же после начала военных действий. Предполагалось, что свержение Насера послужит ободряющим сигналом консервативным арабским лидерам Ближнего Востока из числа дружественных Великобритании, которые считали, что им угрожают амбиции и популярность египетского президента. Вместо этого, замечает Наттинг, «сделав из Насера мученика и героя, мы вознесли его на вершины могущества и славы, которых арабский мир не знал с начала восемнадцатого века» [990].

Судоходство по Суэцкому каналу возобновилось лишь в апреле следующего года. Иден, надеявшийся укрепить свой авторитет и в собственной стране, и на международной арене за счет ведущей роли в свержении Насера, подорвал и политическое положение, и слабое здоровье. 9 января 1957 года он подал в отставку и отошел от активной политической деятельности. 18 января политик отплыл в Новую Зеландию в отпуск для поправки здоровья. Найджел Николсон, один из группы депутатов-консерваторов, возражавших против военной интервенции в Египте, писал в своем письме отцу, сэру Гарольду Николсону, от 22 января: «Полагаю, ты знаешь, что в субботу Иден уехал и отправился в Новую Зеландию окружным путем, через Панамский канал, поскольку Суэцкий почему-то оказался закрыт» [991] [992].

В 2003 году британский премьер во второй раз за всю послевоенную эпоху вовлек страну в войну на основе ложных предположений — по стопам Идена образца 1956 года пошел Тони Блэр. Разумеется, между этими двумя случаями есть важные различия. Иден предпринимал свои действия вопреки пожеланиям республиканской администрации Соединенных Штатов, тогда как Блэр выступал в качестве младшего партнера куда менее компетентного по сравнению с Эйзенхауэром американского президента-республиканца. Более того, война в Суэце оказалась краткосрочной в немалой степени благодаря именно несогласию с ней Америки. Напротив, иракский конфликт привел к новой спирали насилия. Следствием отстранения от власти светского диктатора стали междоусобные конфликты и межрелигиозная рознь, которые продолжают ежедневно уносить жизни и калечить людей спустя десятилетия после начала возглавляемого американцами вторжения. По оценке исследования, проведенного Блумбергским факультетом здравоохранения Университета Джона Хопкинса под руководством Джилберта Бернэма (специалиста по здравоохранению, доктора медицины и бывшего офицера), за первые сорок месяцев оккупации Ирака средние показатели смертности в этой стране увеличились на 655 000 случаев. Те, кто поддерживал оккупацию, обычно игнорировали или пытались опровергать эту огромную цифру, хотя последующие профессиональные исследования подтвердили ее достоверность [993]. Даже по оценке иракских властей, количество гражданских лиц, убитых за первые пять лет оккупации, составило от 100 000 до 150 000 человек. К 2009 году в Ираке погибли более 4300 американцев и 170 британцев, и более 31 000 иностранных солдат получили ранения от рук повстанцев [994].

Решение об оккупации Ирака было в первую очередь американским, и уже летом 2002 года можно было с высокой степенью вероятности утверждать, что это произойдет, причем вне зависимости от участия Великобритании или других стран. Саддам Хусейн возглавлял преступный авторитарный режим, но США помогали ему в войне с Ираном, и Рональд Рейган направлял туда в качестве своего спецпредставителя Доналда Рамсфелда [995].

Террористические атаки 11 сентября 2001 года на башни-близнецы в Нью-Йорке и на Пентагон показались удобным предлогом для нападения на Ирак тем людям в американской администрации, кто его искал. То, что Саддам не имел ни малейшего отношения именно к этим преступлениям, было подтверждено ЦРУ. Как пишет в своих мемуарах Кондолиза Райс, служившая советником по национальной безопасности при президенте Буше в период, предшествовавший вторжению, «в ЦРУ были твердо убеждены в отсутствии соучастия Саддама и „Аль-Каиды“ в атаках 9/11 и заявили об этом» [996]. Еще со времен войны в Персидском заливе в небе над Ираком поддерживался режим бесполетной зоны, который обеспечивали в основном американские ВВС, но с санкции ООН. Для Дика Чейни, который во время той войны был министром обороны, продолжающий существовать, несмотря на все санкции и даже периодические бомбовые удары международных сил, режим Саддама Хусейна был «неоконченным делом». С первых дней президентства Буша, то есть с января 2001 года, Ирак входил в число важнейших приоритетов Чейни [997]. Президент Буш был склонен считать, что Саддам Хусейн, предположительно располагающий оружием массового уничтожения, представляет собой угрозу, с которой надо что-то делать, и теракты 9/11 укрепили его в этом мнении [998]. То, что это тиран, хотя и далеко не единственный из числа современных мировых лидеров, не значило, что можно не искать международно-правовых оснований для его устранения.

Тем не менее международное право меньше всего заботило Чейни, министра обороны Рамсфелда и заместителя министра обороны Пола Вулфовица, активно настаивавших на необходимости смены режима в Ираке. Последний считал, что террористическая организация Усамы бен Ладена не могла организовать атаки на Нью-Йорк и Вашингтон без участия спонсора, а следовательно, им должен был быть Саддам Хусейн [999]. В кампании Чейни, Рамсфелда и Вулфовица за вторжение в Ирак теракты 9/11 использовались в качестве сокрушительного аргумента. Несмотря на мнение ЦРУ о «полном отсутствии убедительных доказательств», Кондолиза Райс отмечает, что «вице-президент и его аппарат были тем не менее абсолютно убеждены, что Саддам каким-то образом в этом замешан» [1000]. В своих мемуарах Чейни задним числом приводит невразумительное обоснование такой позиции: «Когда в первые месяцы после 9/11 мы обыскивали мир в поисках наиболее вероятной точки связи между терроризмом и оружием массового поражения, то не нашли места, более подходящего для этого, чем Ирак Саддама Хусейна. Полученный опыт свидетельствует, что даже с учетом ошибочности части полученных нами разведданных эта оценка была правильной» [1001].