Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Ведущий исследователь британской политики (и особенно Лейбористской партии) двадцатого века Кеннет Морган отмечает, что правительство Блэра было смелее, чем правительство Асквита за девяносто лет до него, только в области конституционной реформы. Морган делает уместное замечание о том, что «первоочередное влияние» на эту область оказывал лорд (Дерри) Ирвайн [439]. Единственная реформа конституционного значения, которую поддерживал Блэр, а именно присоединение Великобритании к системе общеевропейской валюты, не состоялась, поскольку премьер-министра без особого труда переиграл министр финансов Гордон Браун [440]. «Я решу проблему валютного союза», — утверждал в 2000 году Блэр, но не смог этого сделать [441]. Он дошел до того, что намекнул Брауну, что досрочно уйдет в отставку и освободит для него место премьера, если тот «более благожелательно отнесется к идее евро», однако не помогло и это [442].

Во Введении я отмечал, что переосмысливающие лидеры, индивидуально или в коллективе, стараются приблизить центр к себе, а не стремятся к центризму, как это делают другие. Блэр выбрал из этих вариантов второй. Будет вполне справедливо, если я скажу, что он и в несколько меньшей степени Браун в качестве министра финансов и премьера с 2007 по 2010 год придерживались рамок политически возможного и желаемого, установленных действительно переосмысливающим лидером в лице Тэтчер [443]. Тем не менее между политическими взглядами Блэра и Брауна существовали различия, отчасти приглушенные риторикой «Нового лейборизма». Робин Кук, один из ведущих деятелей правительства Блэра до своего ухода в отставку в знак протеста против войны в Ираке, расхваливал Брауна за спасение от бедности «миллионов детей и пенсионеров». Но на одном из совещаний в Чекерс он же сказал Блэру, Брауну и остальным министрам: «С гордостью говоря о сделанном нами для бедных, я ощущаю некоторую неловкость, как будто сделал что-то вопреки партийной линии» [444].

В своих мемуарах Блэр отзывается о Брауне как о более закоренелом «госаппаратчике» из них двоих и выражает обеспокоенность тем, что, заменив его, Браун не сможет продолжить реализацию «повестки истинного Нового лейборизма» [445]. С учетом масштабов сокращения объемов промышленного производства на Британских островах одним из важнейших источников налоговых поступлений оставался финансовый сектор. Это было одной из главных причин трепетного отношения к нему со стороны лейбористских министров финансов (Брауна на протяжении десятилетия премьерства Блэра и Алистера Дарлинга в течение трех лет премьерства самого Брауна). Несмотря на это, «легкое регулирование» лондонского Сити соответствовало традициям тэтчеровского правительства или как минимум посттэтчеровскому центризму. До того как разразившийся в 2008 году финансовый кризис продемонстрировал наличие огромного количества сомнительных практик, «консервативная оппозиция настаивала на еще большем ослаблении контроля» [446].

В Великобритании наших дней есть только один кандидат на звание переосмысливающего лидера — руководитель Шотландской национальной партии Алекс Сэлмонд. Если — а это очень большое «если» — Шотландия проголосует на референдуме за отдельную государственность, окончив таким образом в высшей степени стабильный и сравнительно успешный трехсотлетний политический союз, это будет, безусловно, системное изменение. В этом случае Сэлмонд сможет считаться даже преобразующим лидером, хотя мнения о том, насколько позитивным было бы подобное развитие событий, расходятся и в Шотландии, и в Соединенном Королевстве в целом. Это абсолютно точно повлекло бы за собой важные последствия, и не все из них можно спрогнозировать. Хотя для роста влияния Шотландской национальной партии есть целый ряд важных причин помимо полемического дара, личной притягательности и убедительности Сэлмонда, как противники, так и сторонники видят в нем выдающегося политика. Кроме того, это тот случай, когда партия, относительно поздно появившаяся на политической сцене, больше обычного зависит от талантов своих руководителей, включая их способность привлекать внимание общественности и средств массовой информации.

Шотландская национальная партия (ШНП) была основана в 1934 году, но до начала 1970-х годов имела минимальное представительство в Палате общин. Создание Шотландского парламента пошло ШНП на пользу: на выборах в эдинбургский парламент за нее голосовало значительно большее число шотландцев, чем на выборах в нижнюю палату британского парламента [447]. Всего через восемь лет после первых выборов в шотландский парламент 1999 года ШНП под руководством Сэлмонда сформировала правительство меньшинства и, доказав, что она может управлять (и не является партией из одного человека), спустя четыре года обеспечила себе абсолютное большинство на выборах в 2011 году [448]. Более того, ей удалось сделать это в условиях пропорциональной избирательной системы, специально предназначенной для того, чтобы затруднить получение абсолютного большинства одной партией (в особенности ШНП).

Рост популярности шотландских националистов обусловлен многими факторами. Один из них — международная обстановка. За несколько последних десятилетий появилось множество новых государств, представленных в ООН. Конец правления коммунистов в Советском Союзе и Восточной Европе привел к восстановлению государственности некогда независимых стран и созданию целого ряда новых государств с куда меньшими традициями национального самосознания или преемственностью институтов, чем в Шотландии. Самая сильная в Шотландии Лейбористская партия частично утратила свою популярность в период премьерства Блэра. Часть новых сторонников ШНП получила в лице избирателей, чьи взгляды были ближе к лейбористам до их преображения в «Новый лейборизм».

Сам Алекс Сэлмонд — выходец из левого крыла своей партии, а сама она уже очень далеко ушла от тех времен, когда ее можно было считать «тори в тартанах» и не воспринимать всерьез. После 2003 года ШНП приобретала сторонников на волне непопулярности иракской войны, одним из наиболее действенных критиков которой был Сэлмонд, в то время член британского парламента. Он возглавлял ШНП с 1999 по 2000 год, после чего в его лидерстве случился четырехлетний перерыв, в течение которого число его сторонников уменьшилось. Заранее заявив, что ему «надоело взлетать ракетой и падать кирпичом», он вернулся к руководству партией в 2004 году и был ее главой в период наиболее стремительного роста [449]. Сэлмонд говорил, что он «большой поклонник Гарольда Вильсона» и так же, как и он, умеет облечь самую грозную инвективу в юмористическую форму и отговориться в случае затруднительной ситуации [450]. Одним из таких случаев была необходимость отделаться от горячей приверженности идеи перехода на евро после обретения Шотландией независимости. Европейская валюта испытывала серьезные трудности, и популярность этой мысли сильно упала. Поставленный перед лицом необходимости вернуться к использованию фунта и заботам Банка Англии в гипотетическом случае обретения Шотландией независимости, Сэлмонд порадовал всех напоминанием о том, что Банк основал шотландец. Это послужило очередным примером правоты утверждения, что подробная аргументация менее важна для успеха в политике, чем наличие эмоционального контакта с электоратом [451].