Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Многие из представителей старой элиты предреволюционного периода были вытеснены. Президентом, оставившим наиболее значительный след в мексиканской политике начала 1920-х годов, был Альваро Обрегон, сторонник умеренного реформатора Мадеро и оппонент Сапаты и Вильи. При этом он был отнюдь не промах в том, что касалось популизма и радикальных политических жестов. Заняв Мехико в разгар революционной войны в период, когда население голодало, он распорядился раздать беднякам часть церковных богатств и заставил богатых торговцев подметать городские улицы [634]. Став президентом в декабре 1920 года, он не только реформировал образование и трудовое право, но и повел антиклерикальную политику, которая его в конечном итоге и погубила в самом буквальном смысле. Реагируя на запрос на бóльшую экономическую самостоятельность страны, он пошел на конфликт с Соединенными Штатами, которые признали его правительство только в 1923 году после обещания не национализировать американские нефтяные компании. Новые послереволюционные законы запрещали Обрегону оставаться президентом второй срок подряд, поэтому в выборах 1924 года он не участвовал, но вернулся в бой четыре года спустя. Его вновь избрали президентом, однако во время торжеств в Мехико по случаю своей победы Обрегон был убит фанатичным католиком, оскорбленным его политикой в отношении церкви.

Выше уже говорилось о том, что непосредственно после успешной революции у руководителя страны есть более широкий выбор вариантов политического курса, чем у президента или премьер-министра страны с устоявшейся демократией. Тем не менее послереволюционный лидер Мексики был отнюдь не свободен от необходимости соблюдать интересы фракций, деловых кругов и общественных институций, среди которых особенно влиятельной была церковь. Однако в целом проводимая социально-экономическая политика соответствовала основным векторам революционного движения. Никто из отдельно взятых лидеров не представлял собой особого исключения в этом смысле. Если бы во главе страны оказался кто-то еще из вождей революции (что почти удалось Панчо Вилье), результат, по утверждению Алана Найта, «был бы — в общем идеологическом смысле — практически аналогичным» [635].

Китайская революция конца 1911-го — начала 1912 года не только прервала длившееся два с половиной столетия правление династии Цин, но и существовавшую на протяжении двух тысячелетий императорскую власть. Китай стал республикой в феврале 1912 года, когда суд склонился перед напором революционных сил и провозгласил отречение от престола ребенка-императора, пятилетнего Пу И. Это стало хорошей иллюстрацией суждения Де Токвилля о том, что самый опасный момент для авторитарного режима наступает тогда, когда он начинает реформироваться. В течение первого десятилетия двадцатого века был предпринят ряд важных реформ. В 1905 году вдовствующая императрица Цыси направила китайскую делегацию в Японию, Соединенные Штаты и пять европейских стран для изучения их опыта государственного управления. Были внесены конституционные изменения и проведена реформа образования, однако первые не привели к сколько-нибудь заметному ослаблению власти существующей элиты, а вторые не уравновешивали преимуществ, существовавших для выходцев из богатых семей. Кроме того, в судебной власти и правительственных учреждениях по-прежнему доминировали создавшие Цинскую династию маньчжуры, а представители абсолютного большинства населения страны, ханьцы, в них почти не допускались. Самой значительной реформой стало создание в 1909 году провинциальных ассамблей и неожиданно терпимое отношение к массовым собраниям [636]. Призывы к более масштабным реформам исходили от наиболее высокообразованных членов этих ассамблей.

В конце 1911 года произошел ряд восстаний под руководством местных армейских командиров. Эти бунты отражали их возмущение степенью отставания Китая от Японии в военном и экономическом отношении. Кроме того, они недвусмысленно давали понять о наличии в среде этих провинциальных военачальников выраженных анти-Цинских националистических настроений. Еще в большей степени были убеждены в срочной необходимости модернизации страны многие представители образованного среднего класса, особенно из числа получивших образование за границей. Бунты происходили то в одном, то в другом регионе, и в конце года была провозглашена республика с правительством в старой столице — Нанкине, пока имперская власть кое-как удерживалась в Пекине. Ближайшим китайским аналогом «лидера оппозиции» был Сунь Ятсен, который в течение уже многих лет, проведенных по большей части в эмиграции, призывал покончить с маньчжурским правлением и создать в стране современную республиканскую власть. Сунь узнал о восстаниях на своей родине из газеты, прочитанной им в Денвере, поскольку на момент начала китайской революции находился в Соединенных Штатах. Он не стал стремглав возвращаться в Китай, а направился вместо этого в Париж и Лондон. Его целью было убедить европейские правительства сохранять нейтралитет по мере разрастания внутрикитайского конфликта и прекратить финансовую поддержку императорской власти. Сунь вернулся в Китай в Рождество 1911 года, и его статус политического и интеллектуального лидера революционного движения получил свое подтверждение в виде избрания на пост «временного президента» страны участниками совещания представителей шестнадцати провинциальных ассамблей в Нанкине [637].

В ноябре 1911 года Цинский двор вызвал в Пекин талантливого и амбициозного военачальника Юань Шикая. Ранее он конфликтовал с отцом Пу И, регентом князем Чуном, и был отставлен от придворной службы. Теперь же династия поверила в то, что Юань — та сильная фигура, которая лучше остальных сможет договориться с бунтующими по всей стране военными, а при отсутствии договоренности — подавить мятежников. В ноябре 1911 года Юаня назначили премьер-министром, и он сформировал кабинет, состоявший в основном из его собственных сподвижников. Двор разделился на тех, кто считал, что дни маньчжурской династии сочтены, и тех, кто рассчитывал, что Юань Шикай сможет ее сохранить. Сам Юань проявлял все большее нежелание делить власть с императорской династией — и, как выяснилось несколько позже, с кем бы то ни было вообще. Чашу весов на сторону противников сохранения императорского трона склонила серия убийств в стане роялистов, в организации которых подозревали Юаня, и численное преимущество ханьских войск над маньчжурскими, достигнутое в Пекине. Об отречении императора-ребенка, а следовательно, и конце династии, было объявлено 12 февраля 1912 года [638].