Кейн Айлин - Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку [litres]

Главный аргумент Левицкого в пользу приобретения текке в Джидде относился к санитарной области. Он настаивал, что в качестве русского консула должен производить «контроль за чистотой подворий, гигиеническими их условиями и пр[очим]» и что он или его секретарь обязаны регулярно посещать эти заведения с целью «ограждения и поддержания здравия русских хаджей» 199 199 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 5301. Л. 2–3; Sarıyıldız G. II. Abdülhamidʹin Fakir Hacılar için Mekkeʹde İnşa Ettirdiği Misafirhane // Tarih Enstitüsü Dergisi. 1994. Vol. 14. P. 134, 141. . Нет причин сомневаться в искренности Левицкого. После 1865 года в Джидде было восемь крупных эпидемий холеры, а Левицкий подал свое предложение в 1893 году, в разгар одной из самых тяжелых. Жертвами эпидемии 1893 года в Аравии стало более 30 тысяч паломников. В том же году эпидемия холеры опустошала Россию. Она началась в Астрахани, и в ней обвиняли вернувшихся из хаджа паломников. Самая смертоносная эпидемия в России XIX века, она погубила 250 тысяч российских подданных по всей империи. В России, как и повсеместно, инфекция поражала преимущественно низшие классы. В их среде циркулировали мифы и легенды о происхождении «страшной гостьи», в частности идея, что ее запустило правительство для истребления бедняков 200 200 Peters F.E . The Hajj. P. 301–302. Об эпидемии холеры в России в 1892–1893 годах см.: Frieden N.A. The Russian Cholera Epidemic, 1892–93 and Medical Professionalization // Journal of Social History. 1977. No. 10. P. 538–599, 546; Henze C.E. Disease, Health Care, and Government in Late Imperial Russia: Life and Death on the Volga, 1823–1914. New York: Routledge, 2011. P. 51. . Левицкий наверняка знал о страхе русского правительства того времени перед холерой как перед угрозой внутреннему порядку и о роли хаджа в ее распространении.

В 1893 году в Джидде Левицкий своими глазами видел ужасы, описанные другим очевидцем, врачом на османской государственной службе по фамилии Ослханицкий. Он описывал Джидду того года как «огромное кладбище» с полными трупов караван-сараями, мечетями, кофейнями, домами и общественными местами. Городские рабочие и носильщики отказывались хоронить мертвецов. Ослханицкий писал: «Повсюду были смерть и страдание, крики мужчин, женщин и детей, смешанные с ревом верблюдов, – короче говоря, страшная сцена, которая никогда не изгладится из моей памяти». Эпидемия продолжалась целый месяц, и большинство пострадавших были подданными из колоний. Из-за этой эпидемии проблема холеры в Хиджазе вышла на международный уровень и заставила европейские державы настаивать на своем праве прямого вмешательства в вопросы санитарных условий в Джидде, учитывая неспособность османов на их собственной территории ввести в действие международные правила 201 201 Peters F.E . The Hajj. P. 303–304. .

В ответ на опустошительную эпидемию холеры в Аравии и страх перед чумой в Индии европейские державы созвали первую Санитарную конференцию по паломничеству в Мекку. На ней они выработали Парижскую санитарную конвенцию 1894 года, в которой уделили основное внимание холере и предписали более строгий и инвазивный контроль над потоком паломников. Среди этих мер, помимо прочего, были строгие врачебные осмотры в портах отправления паломников и организация нового карантинного пункта на острове Камаран в Красном море с европейским и османским медицинским персоналом из мусульман и немусульман 202 202 Long D.E . The Hajj Today. P. 72–73. . Иными словами, эпидемия 1893 года привела к углублению европейского участия в хадже в Аравии и вокруг нее, а также в колониях. Османы, стремясь вернуть себе контроль и власть над массовым потоком паломников и ослабить европейское влияние на хадж, после эпидемии 1893 года приняли ряд собственных мер. Помимо прочего, османский султан Абдулхамид II приказал построить в Мекке постоялый двор для неимущих паломников на 1400 мест 203 203 Sarıyıldız G . II. Abdülhamidʹin Fakir Hacılar için Mekkeʹde İnşa Ettirdiği Misafirhane. P. 134, 141. .

Но Левицкий, пытаясь поставить под контроль текке в Джидде, был заинтересован еще и в том, чтобы усилить свой авторитет у паломников из России и получить управление финансовыми и правовыми делами текке. Он стремился устранить барьеры между собой и паломниками, а также оторвать их от иных источников влияния и авторитета. Левицкий писал послу Иванову, что ему нужен свободный доступ в текке для разрешения юридических вопросов о наследстве в случае смерти паломника. Учитывая обстоятельства, османские чиновники старались не пускать его в текке, поскольку боялись потерять свою собственную юрисдикцию в делах о наследстве, которые были для них соблазнительным источником дохода. Левицкий просил Иванова, чтобы тот добился у османского правительства указа для местных чиновников, который запрещал бы им «осуждать» его за посещение текке или препятствовать его доступу туда 204 204 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/2. Д. 5301. Л. 2–3. .

Иванов не решился на это, опасаясь вызвать раздражение османского правительства. На полях предложения Левицкого карандашом написана резолюция, в которой Иванов отмечает, что османское правительство и так уже противится попыткам России распространить патронат на бухарских паломников. Те формально не были русскими подданными, а подчинялись эмиру Бухары, полунезависимого протектората России, и потому, по мнению османских властей, подпадали под покровительство и власть османского султана-халифа. Иванов предложил Левицкому ждать, когда джиддское консульство «твердо установится на своей легальной почве», а затем оставить на усмотрение самих мусульман, просить ли им помощи консульства 205 205 Там же. . По реакции Иванова видно, что он предпочитал осторожность принуждению. Похоже также, он верил, что если предложить мусульманским паломникам услуги более высокого качества, то со временем они добровольно пойдут под юрисдикцию джиддского консульства.

В этом эпизоде с текке проявились две главные проблемы, с которыми столкнулись Левицкий и его преемники в попытках поставить под свой контроль поток российских паломников в Аравии. Во-первых, имелась неоднозначность и иногда возникали разногласия в вопросе о том, кто в точности является русским подданным и подлежит дипломатической защите через джиддское консульство. Главную роль здесь играла бухарская эмигрантская община в Аравии. В течение XIX века европейская колонизация мусульманских стран порождала волны мусульманских миграций в османские владения; в частности, бухарцы бежали от российского завоевания Туркестана. Они десятилетиями жили в османских владениях, давно став османскими подданными, и частично осели в Аравии, где занимались торговлей. Но после открытия русского консульства в Джидде некоторые из этих эмигрантов стали являться в консульство, представляться русскими подданными и требовать дипломатической защиты 206 206 После французского завоевания в 1830 году Алжира появилась и алжирская эмигрантская община в Дамаске. По мере усиления французского консульского присутствия в Сирии с 1830-х годов, некоторые эмигранты стали претендовать на французское подданство – из-за правовых и экономических выгод, которые несло дипломатическое покровительство со стороны Франции. См.: Bardin P. Algériens et tunisiens dans l’empire ottoman. .