Вячеслав Шестаков - Русские в британских университетах. Опыт интеллектуальной истории и культурного обмена

Меня очень любезно встретили, и я поехал в Кембридж. Я решил жить в Кембридже и выезжать только в Лондон. И вот я жил в Кембридже, в Черчилль-колледже. Черчилль-колледж – это совершенно новый колледж, созданный в последние 10 лет. Хотели отметить память Черчилля, была открыта подписка и собрали несколько миллионов фунтов стерлингов, на которые и создали этот колледж [69] Здесь Капица несколько неточен. Фонд на постройку колледжа был основан самим Уинстоном Черчиллем в 1958 г., а в 1960 году королева утвердила его проект, что считается датой основания колледжа. Черчилль умер в 1965 году, когда колледж уже функционировал. Поэтому память о Черчилле «отметил», скорее всего, сам Черчилль. . Ответственным за строительство был Джон Кокрофт. Он когда-то работал со мной по сильным магнитным полям, мы с ним близкие друзья и он предложил мне жить в Черчиль-колледже…

Черчиль-колледж Кокрофт построил совершенно по-новому. Во-первых, вместо старинной готики он выстроен в современном стиле. А во-вторых, там женщины допускаются к столу. Студенты могут приводить обедать своих подруг. Здесь традиции старинных колледжей были сломлены. И внешне он выглядит совершенно иначе…

Я сразу пошел в Кавендишскую лабораторию, посмотрел, что там делается. Надо сказать, что эта лаборатория вместе с Мондовской перестали быть центром физики в Англии. Объясняется это разными причинами: было неудачное руководство, был сперва Брэгг, затем Мотт, и они недостаточно сохранили крупных ученых. И сейчас самые центральные фигуры в Кембридже – это, во-первых, Крик и Перутц по генетическому коду и по структуре молекул. Они начали свою работу в Кавендишской лаборатории, но почему-то Мотт предложил им покинуть эту лабораторию, сказал, что по тематике не подходит, и они ушли и сейчас работают совершенно самостоятельно. Вот за это упрекают Мотта. У него остался Райл, работающий в области астрофизики» [70] Капица, Тамм, Семенов в очерках и письмах. С. 100–102. .

Капица был превосходный рассказчик и поэтому часто прибегал к преувеличениям, чтобы привлечь внимание слушателей. В частности, в этом воспоминании он утверждал, что за 32 года в Кембридже ничего не изменилось, и даже его университетская мантия осталась висеть на своем месте в гардеробе Тринити-колледжа. На самом деле это было не так, и сам Капица свидетельствовал об этом своим рассказом. В Кембридже появились новые колледжи, которых не было в то время, когда Капица был в лаборатории Кавендиша. Черчилль-колледж, гостем которого был он сам, был тому примером. А самое главное, лаборатория Кавендиша, которая в 20-х годах была центром физических исследований, утратила свое значение, из нее ушли люди, которые сделали здесь свои мировые открытия. И эта лаборатория потеряла одного из самых быстро прогрессирующих ученых, который мог бы стать самым крупным ученым с мировым именем, – самого Капицу. Конечно, Кембридж потерял многое с того момента, как Сталин запретил Капице туда вернуться. И к тому же за время отсутствия Капицы изменилась ориентация кембриджской науки, от изучения структуры атома она обратилась к проблемам астрофизики, как бы предвидя новые открытия в космосе, и к генетике.

Но это было не последнее свидание Капицы с Кембриджем, он еще дважды приезжает в Англию, в 1973 и 1976 годах, останавливаясь в Черчилль-колледже.

В Кембридже Капица был тесно связан с Тринити-колледжем, одним из самых больших и богатых. В 1923 году он защищает докторскую диссертацию и получает здесь статус студента-исследователя, с 1925 года избирается феллоу или членом колледжа, а в 1966 году – почетным феллоу. Но Капица думал не только о себе, но и о своих учениках. В 1926 году в Кавендишскую лабораторию приезжает работать Юлий Борисович Харитон, будущий руководитель Российского центра по атомной энергии. В том же 1926 году он становится членом Тринити-колледжа в качестве студента-исследователя, а в 1928 году защищает в университете докторскую диссертацию. С 1928 по 1930 годы возможность работать в Кавендишской лаборатории получает Кирилл Дмитриевич Синельников, будущий украинский академик. И он тоже становится студентом-исследователем Тринити-колледжа. Наконец, первый аспирант Капицы, англичанин, родившийся в Петербурге, – Дэвид Шёнберг также становится членом Тринити-колледжа с 1919 по 1936 годы, защитив докторскую диссертацию в Кембриджском университете в 1935 году. В 1947 году он становится директором лаборатории Монда, продолжая исследовать ту же тематику, что и его научный руководитель.

Поэтому Петр Капица связан не только с университетом, но и с колледжем, в котором он имел квартиру и жил до того времени, пока у него не родился сын Сергей.

В Кембридже память о Капице не умирает. Напоминанием о нем остается крокодил на стене бывшей магнитной лаборатории, директором которой он был назначен, но так и не успел ею руководить. У этого изображения обычно стоят группы туристов, которым объясняют, как хищное животное стало символом доброго человека и добрых дел. Сохранился «дом Капицы», за номером 173 по Хантингдон-роуд. Он был построен в 1929 году по проекту архитектора X. Хьюза, который спроектировал и лабораторию Монда. Сюда семья Капицы переехала с наемной квартиры, здесь родился его младший сын Андрей, ныне профессор МГУ. Это двухэтажное строение с большим фруктовым садом. После вынужденного отъезда Капицы в Россию этот дом пришлось «подарить» Академии наук, поскольку советским людям не разрешалось иметь собственность за границей, государство всегда стремилось прибрать к рукам то, что по праву принадлежало частным лицам. Но Академия ни рубля не вложила ни в охрану дома, ни в его ремонт. Поэтому дом был заброшен, соседи вынесли из него всю мебель. Остались только два стула, подаренные Капице Резерфордом. Дом и окружающий его сад стали быстро приходить в запустение, зарастать травой и кустарником. Когда я впервые побывал в Кембридже, мне сказали в Черчилль-колледже, как найти дом Капицы: надо идти вдоль по Хантингдон-роуд, и первый же заросший и неухоженный дом будет домом Капицы. Так и оказалось на самом деле, дом выделялся своей заброшенностью. Сегодня за домом следят сыновья Петра Капицы – Андрей и Сергей, которые привели его в порядок, хотя юридически дом до сих пор принадлежит Академии наук.

Память о русском ученом, его вкладе в развитие физической науки в Кембридже сохранилась. Англичане вспоминают о Капице как о необычайно энергичном, обаятельном человеке, вокруг которого всегда объединялись люди. Он, очевидно, обладал талантом привлекать к себе людей, заставлять их думать, искать новые идеи и новые решения. Об этом свидетельствуют многочисленные издания книг о Капице, написанные русскими и английскими учеными и историками [71] Boag J. W., Rubinin P. Е., Shoeneberg D. Kapitza in Cambridge and Moscow. North-Holland; Amsterdam; Oxford; New York, 1990; Badash L. Kapitza, Rutherford, and the Kremlin. New Haven; London, 1985. . Жизнь и деятельность Капицы – свидетельство плодотворности русско-английских научных связей, которые не прекращались даже в самые трудные времена и в разгар «холодной войны». Как заметил Дэвид Шёнберг, Капица был и остается легендой Кембриджа.