Александр Афанасьев - Империя, которую мы потеряли. Книга 1

В жизни Германии — поистине Бисмарк был человеком на своем месте и в свое время. Он был более великим, чем Петр Столыпин и смог сделать больше — но лишь потому, что обладал огромной властью, превосходящей власть монарха. Задачи он решал другие. Если Столыпин решал задачи модернизации страны, особенно ее отсталого аграрного сектора — то Бисмарк решал задачу объединения страны.

Объединению германских княжеств в единое целое предшествовала целая серия войн, каждую из которых Пруссия выиграла благодаря новейшей на тот момент армии — армии с всеобщим краткосрочным призывом. Ключевой стала победа над Францией в 1871–72 году — победа оказалась разгромной, немцы дошли до Парижа, получили Эльзас и Лотарингию, назначили огромную контрибуцию. Однако, затем Бисмарк отказался от войн, прибег к политическим методам объединения собранных осколков единого целого, создав конституцию. В 1872 году был провозглашен Второй рейх — единое немецкое государство. Конституция Второго Рейха, написанная Бисмарком была более либеральна, чем конституция Пруссии, фактически вырванная у императора силой. В частности — выборы в Рейхстаг были прямыми и равными — в отличие от выборов в прусский Ландтаг.

Согласно Конституции, главой государства являлся король Пруссии, который автоматически провозглашался германским императором. Однако император обладал лишь ограниченным правом участия в законодательных вопросах. Парламент был независим, он решал вопрос назначения налогов и расходования собранных средств, издавал законы. Император их лишь обнародовал, причем без права вето и роспуска парламента. Но император имел полное право издавать личные распоряжения. В угрожаемой ситуации Император имел право, как в военное, так и в мирное время, объявить военное положение.

Император был главнокомандующим, назначал и увольнял всех главных имперских чиновников. Но при этом канцлер был главой правительства и единственным государственным чиновником, ответственным перед рейхстагом и союзным советом (верхней палатой парламента) за деятельность правительства. Парламент мог добиться увольнения канцлера очень просто — перестав выделять деньги.

Парламент был двухпалатным, состоял из Бундесрата (Союзного Совета) и Рейхстага (Имперского собрания). Верхняя палата — Бундесрат — состоял из представителей земель, назначаемых местными правительствами. Бундесрат совмещал функции верхней палаты парламента и конституционного суда — он имел право толковать Конституцию, а так же был Имперским судом по особо тяжким антигосударственным преступлениям. Нижняя палата — Рейхстаг — сначала избирался на 3, а с 1888 г. — на 5 лет тайным всенародным голосованием, в котором принимали участие все мужчины старше 25 лет. Никакой куриальной системы при голосовании не было.

Особенностью германского парламентаризма было то, что Пруссия имела право решающего голоса. Конституция была прописана так, что Пруссия имела в Бундесрате достаточно голосов, чтобы отклонить любой закон. При этом напомню, что депутаты Пруссии избирались по пропорциональной системе и прусские власти были более реакционными, чем общегерманские.

К ведению общеимперских органов было отнесено — законодательство об армии и флоте, налоги, система мер и весов, денежная эмиссия, строительство путей сообщения, почта и телеграф. Но при этом в каждом из 25 субъектов функционировал двухпалатный парламент, совет министров и судебные органы.

Надо сказать, что вообще объединение и продолжительное существование столь разнообразной федерации — на начальном этапе было бы немыслимо без огромных французских выплат по контрибуции. Только желание получить свою долю этих средств — заставляло ганзейские города типа Гамбурга и Пруссию — жить в одном государстве.

В отличие от других государств — Германия вынужденно прошла сквозь очень поздний период феодальной раздробленности и оказалась в очень непростом окружении. Период колониального раздела мира был завершен, Германии достались сущие крохи. С одной стороны была огромная Россия, с другой — жаждущая мести Франция, с третьей — Австро-Венгрия, которая и сама бы не прочь собрать германские земли под свое крыло.

Политика Бисмарка — была политикой выжидания времени, укрепления страны при отказе от агрессивной внешней политики и союзе с наиболее сильным соседом, с которым к тому же нет кровной вражды — с Россией. На Востоке врага нет! — любил повторять Бисмарк. Но эта политика, Бисмарком блестяще реализованная — все же имела свой лимит, и лимит этот — развитие Германии. В какой-то момент — и промышленность, и сельское хозяйство Германии упрутся в ограничители и встанут перед потребностью завоевывать новые рынки — а мир был уже поделен. При этом — интересы промышленности Германии прямо противоречили интересам ее сельского хозяйства. И что еще хуже, интересы сельского хозяйства преобладали в Пруссии — а прусские юнкера преобладали в ландтаге и бундесрате (напомню, что выборы в прусский ландтаг были куриальными) и могли заблокировать любой неугодный им закон.

Публичная политика Германии — отличалась тем, что в ней почти не было партий, построенных по идеологическому принципу. Такими партиями были левые — социалисты во главе с Августом Бебелем, которые были представлены в Рейхстаге. Но в центре и на правом фланге — партий не было, были депутаты и группы депутатов, представлявшие либо отрасли промышленности, либо территориальные группы и кланы. Все депутаты Бундестага были открыто коррумпированы и лоббировали интересы тех кто их нанял — промышленных и территориальных групп. Интересы эти — обычно противоречили друг другу.

Я приведу довольно большой отрывок из Георга Хальгартена, чтобы было понятно, о чем идет речь.

…

С новым покровительственным тарифом было, естественно, связано политическое господство Партии центра, которая, представляя собой микрокосм германских экономических условий, была необходима правительству для урегулирования аграрных и промышленных противоречий. Новый лидер Центра Петер Шпан поддерживал правительство, в чем ему со стороны консерваторов помогали лидеры Консервативной партии граф Каниц и граф Шверин-Лёвиц. Конкурировавшие с консерваторами лидеры Союза сельских хозяев (частично буржуазного происхождения) собирали тем временем неудовлетворенную часть сельских хозяев для атак против парламентской политики консерваторов. После опубликования тарифа в середине лета 1901 года вся германская внутренняя политика стала вращаться вокруг борьбы за пошлины. В начале октября Центральный союз германских промышленников в принципе высказался против требований аграриев. В рядах промышленников различные группы боролись между собой; экспортная промышленность противилась повышению цен на сырье, к радости биржи и оптовиков, союзником которых в борьбе против правительственных пошлин была парламентская группа Союза свободомыслящих. Это была ожесточенная борьба интересов, изобиловавшая тактическими ходами и уловками. «Крейццейтунг» угрожала промышленности возобновлением социальной политики восьмидесятых годов, которая легла бы бременем на плечи предпринимателей. Рабочий вопрос, как обычно, был для аграриев прекрасным средством для наступления на предпринимателей, однако они не были склонны снизить цены на хлеб для городских рабочих. По этим же причинам социал-реформистские элементы во главе со Штёккером, и особенно штёккеровское левое крыло, откололись от правых в парламенте. В октябре того же года пастор Фридрих Науман, пытавшийся перед лицом воспоминаний о событиях 1890 года поставить господствующий вильгельминизм на службу социальной демократии, чтобы предложить кайзеру в виде возмещения услуги демократии, начал издавать журнал «Ди хильфе». Кайзер, внутренне слишком несерьезный и неуравновешенный для подобной роли, кажется, был тогда уже занят другим делом. В конце октября, как раз в то время, когда Национал-либеральная партия устраивала множество собраний в интересах промышленности, ходили слухи, что кайзера удалось привлечь на сторону требований тарифа. В рядах аграриев было известно, что кайзер тогда очень сблизился с представителями крупных пароходных обществ, которые во время тогдашнего кризиса готовили главный удар в мировой политике. В ту осень Альберт Баллин пользовался большой благосклонностью кайзера. Однако пароходные общества означали экспорт и импорт и борьбу прежде всего против аграрных пошлин, затрудняющих импорт иностранного зерна. Уже сама по себе агитация в пользу покровительственных пошлин означала обострение отношений с заграницей. Однако, чтобы добиться покровительственных пошлин, было бы полезно наглядно продемонстрировать немецкой общественности необходимость национальной автаркии, производства нужного Германии зерна в самой стране.