Ричард Вайнен - Долгий '68: Радикальный протест и его враги

Джонсон выиграл выборы с большим преимуществом — его большинство было самым значительным в современной истории Америки. Позиции президента укрепились за счет побед демократов в Сенате, Палате представителей и легислатурах штатов. Страна процветала, отчасти благодаря сокращению налогов, которое предпринял Джонсон. Распри холодной войны выглядели менее угрожающими, чем всего пару лет назад. Журнал Newsweek , писавший о Джонсоне в январе 1965 года, утверждал, что тот достиг «такой власти, которой прежде не обладал ни один американец», и что ему довелось возглавить «самую могущественную нацию в истории в то время, когда эта нация пребывает в процветании, умиротворении и уверенности в своем предназначении». Тем не менее сам Джонсон, который знал, что пришел во власть «нагим и без президентского одеяния», никогда не ощущал уверенности в своем положении. Он был одержим сравнениями с предшественником и всегда, по замечанию его собственного вице-президента, вел себя как второй муж требовательной жены: «часто злился на реальные или воображаемые обиды и постоянно пытался стереть любые воспоминания, которые могли привести к сравнениям не в его пользу» 31.

Какое-то время энергия и амбиции Джонсона были направлены на защиту либеральных идеалов. Прежде всего это означало, что он продолжал борьбу за реализацию гражданских прав, начатую предшественником. Ему, разумеется, было больно осознавать, что поддержка прав чернокожих повредит его авторитету среди однопартийцев в южных штатах. Иногда, в частных разговорах с демократами-южанами, он говорил, что принятие законодательства о гражданских правах — нежеланное наследство, доставшееся ему от предшественника. Тем не менее на публике Джонсон нередко вел себя весьма решительно. Именно в его президентство, в 1964 году, был принят Акт о гражданских правах, направленный на предотвращение дискриминации в области трудоустройства, допуска к выборам и образования, а через год за ним последовал Акт об избирательных правах, причем накануне принятия Джонсон поддержал его в речи, включавшей слова из гимна правозащитников: «Мы преодолеем!» («We shall overcome!»).

Кроме того, Джонсон, который отличался от Кеннеди более скромным социальным происхождением, развернул так называемую «войну с бедностью». По времени эта инициатива совпала с курсом на оживление местных сообществ, который тогда проводили «новые левые». Некоторые обороты из речи о «великом обществе», произнесенной Джонсоном в мае 1964 года, на деле были позаимствованы из Порт-Гуронской декларации 32. Новое законодательство предполагало, что программы по преодолению бедности будут реализоваться при «максимально возможном участии» самих бедных. Молодые активисты понимали, что они могут оказаться всего лишь пионерами в рамках государственной инициативы — следя за ее воплощением и одновременно используя ее для продвижения собственных социальных проектов. Том Хайден высказывался о «войне с бедностью» следующим образом: «Для нас все это выглядело так, будто наше движение вновь задает общественную повестку — как это уже было в ситуации с гражданскими правами, — а государство лишь отзывается [на наши инициативы], придавая им легитимность и делая их эффективными» 33.

Таким образом, к середине 1960-х сложилась интересная ситуация: многим показалось, что правительство Джонсона и «новые левые» способны работать сообща, добиваясь одних и тех же целей и даже заключая осторожные и частичные альянсы. Робин Палмер, который позже будет заигрывать с идеей вооруженного восстания, вспоминал, что в 1964 году он остановил свою машину, чтобы поаплодировать речи Джонсона о гражданских правах, которую услышал по радио 34.

Но время либеральных надежд оказалось недолгим. Джонсон представил программу по борьбе с бедностью в том виде и в тех выражениях, которые должны были укрепить его электоральную базу. Он делал упор на преимущества, которые нововведения принесут белому бедному населению в таких местах, как Аппалачи, предполагая, что затеваемые им реформы в первую очередь расширят экономическую самостоятельность именно этой части американцев. В частных беседах он намекал на то, что государственные деньги можно будет использовать и для политики в духе Таммани-холла 35. Тем не менее, как быстро выяснилось, выгодоприобретателями от нововведений нередко становились и чернокожие жители городов. Более того, энергичные местные активисты все чаще стали выяснять, что многие люди, которые имеют право на выплаты, их не получают. Исправляя эту несправедливость, они заметно увеличивали бремя государственных расходов на социальную помощь. Приобщение же радикалов к социальным программам на местном уровне раздражало консервативных демократов, поддержку которых Джонсон очень ценил. Ричард Дэйли, мэр Чикаго, тогда писал: «Знает ли президент о том, что он фактически выдает деньги подрывным элементам и финансирует тех бедных, которые вообще за рамками нашей системы?» 36. Ричард Дэйли и Сэм Йорти, мэр Лос-Анджелеса, начали целую кампанию против тех аспектов программы по борьбе с бедностью, которые, по их мнению, разжигали «классовую борьбу» 37.

Государственное давление, направленное на десегрегацию школ и жилого фонда, оттолкнуло от президента электорат Севера, который совсем недавно поддерживал прекращение наиболее вопиющей дискриминации на Юге. Городские бунты, начиная с восстания 1965 года в районе Уоттс в Лос-Анджелесе, воочию демонстрировали угрозу новой волны расового насилия. Беспорядки в Уоттсе частично затмили одно из последних проявлений крайнего насилия в южных штатах — убийство Джона Дэниелса, семинариста Епископальной церкви из Нью-Гэмпшира, который отправился в Алабаму, чтобы помочь с регистрацией избирателей. Демократическая партия Джонсона начала терять голоса. Лидеры демократов в северных штатах либо сопротивлялись политике федерального правительства — как делал Дэйли в Чикаго, — либо проигрывали республиканцам — как губернатор Калифорнии Пэт Браун, уступивший в 1966 году Рональду Рейгану. Но больше всего, однако, американскую политику изменила война во Вьетнаме.

Вьетнам

Америка находилась в союзнических отношениях с антикоммунистическим правительством, которое было учреждено в Южном Вьетнаме, со столицей в Сайгоне, после Женевского соглашения 1954 года, положившего конец французскому присутствию в Индокитае. Сайгонские власти боролись с коммунистическим правительством, управлявшим северной частью страны со столицей в Ханое. В 1964 году Джонсон получил согласие Конгресса на отправку войск во Вьетнам, которым он воспользовался в 1965 году. В краткосрочной перспективе эта мера вовсе не казалась непопулярной — только два сенатора проголосовали тогда против. Очень важно то, что поначалу о поддержке правительственной политики громче заявляли образованные слои, а не рабочий класс.