Виталий Познахирев - Оттоманские военнопленные в России в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

В дополнение к сказанному заметим, что имена османов неизбежно искажались русскими писарями. Например, в документах учета, составленных в разное время, один и тот же пленный мог значиться как «Шериф ага», «Шериф Ахмет» или «Шериф Мехмет»; другой как «Ахмед Бин Халил», «Ахмед Халил оглы» или «Халил Ахмед оглы» [128].

Наконец, нельзя не обратить внимания и на тот факт, что хотя все сведения о пленных вносились в документы учета исключительно с их собственных слов, применительно к рассматриваемому периоду нам неизвестно ни одного случая, когда бы оттоманские военнослужащие пытались «повысить» или «понизить» себя в воинском звании, как это эпизодически случалось с ними в годы прежних русско-турецких вооруженных конфликтов [129].

12. В ходе селекции офицеры отделялись от нижних чинов. Но поскольку работа эта не отличалась последовательностью, достичь полной взаимной изоляции пленников названных категорий почти никогда не удавалось, в т. ч. и на заключительном этапе войны (см. Таблицу 7).

Таблица 7

Структура четырех партий военнопленных, следующих из района Шипки к переправам через Дунай в первой декаде января 1878 г. [130]

Кроме того, в процессе селекции из общей массы пленных выделялись: представители турецкого медицинского персонала, служащие Оттоманского Красного Полумесяца и обществ Красного Креста нейтральных держав, священнослужители, корреспонденты, маркитанты, женщины, дети и иные лица. Одновременно перед командованием возникала масса вопросов, как, например: состоял ли тот или иной иностранец на турецкой службе или воевал в статусе добровольца; в какие населенные пункты нужно интернировать пленных генералов; правильным ли будет приравнять турецкого капитан-лейтенанта к майору; какое содержание необходимо установить английскому полковнику и его прислуге; уместно ли признавать военнопленным капитана парохода «Мерсина», если он подданный Австро-Венгрии, славянин и христианин, а его судно было зафрахтовано турецким правительством лишь для обеспечения почтового сообщения между портами Черного моря и т. д., и т. п. При этом ГК на ТВД разрешал только часть возникающих вопросов. Большинство же из них поступали на рассмотрение глав военного и морского ведомств, начальника Главного штаба, Министра внутренних дел, директора Азиатского департамента МИД, а то и самого государя [131].

Комментируя порядок и условия содержания турок при частях действующих армий и на этапах эвакуации(см. Таблицу 8), считаем необходимым обратить внимание на следующее:

1. На всем протяжении пребывания в плену офицер питанием и обмундированием не обеспечивался, а если таковое ему и предоставлялось, то исключительно в счет его денежного довольствия. При этом размер последнего зависел от местонахождения пленника и регламентировался нормами либо «Положения» (во внутренних регионах России), либо Постановления Военного Совета от 8 июня 1877 г. (в период нахождения офицера на ТВД). Однако и в том, и в другом случае объем финансового содержания, как правило, был достаточен для удовлетворения основных потребностей пленного, в первую очередь, в пище.

2. Денежная компенсация взамен продовольственного пайка, предусмотренная для турецких нижних чинов (10 и 15 коп. в сутки), вряд ли могла обеспечить им сколько-нибудь полноценное питание (Для сравнения заметим, что аналогичная компенсация солдату русской маршевой команды составляла 25 коп. или 20 коп. и 2 фунта (800 гр.) сухарей). Впрочем, выплата компенсации не имела в годы войны широкого распространения, т. к. в большинстве случаев аскеры получали горячую пищу «от котлов» русских воинских частей и на кухнях этапных пунктов. Правда, количество отпускаемых туркам продуктов могло быть самым различным. Но минимальная, известная нам суточная норма, включала в себя: 2 фунта печеного хлеба (или 1 1/3 фунта сухарей) и фунт мяса (говядины или баранины), что позволяло аскеру ежедневно получать около 2 600 ккал. (по крайней мере, теоретически).

Что же касается периода эвакуации в пределах внутренних регионов России, то здесь турки приравнивались к т. н. «пересыльным» нижним чинам русских войск, т. е. к военнослужащим, перемещающимся из одного пункта в другой. (Проще говоря, пленные довольствовались по той же норме, что и солдаты сопровождавшего их конвоя).

Таблица 8

Порядок и условия обеспечения военнопленных различными видами довольствия на сборных пунктах частей (соединений, объединений) и на этапах эвакуации в 1877–1878 гг. [132]

3. Вещевое обеспечение османов регламентировалось требованиями § 49 «Положения», согласно которым «в районах действующих армий, корпусов и отрядов военнопленные получают только те вещи, которых у них не достает, но которые, между тем, необходимы для сохранения их здоровья».