Виталий Познахирев - Оттоманские военнопленные в России в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

– ½ коп. на покупку овощей;

– ½ коп. на покупку масла, соли, перца и пшеничной подболточной муки.

Таким образом, продовольственное обеспечение нижних чинов производилось одновременно как в натуральном, так и в денежном выражении, что придавало ему некоторую сложность. вместе с тем, порядок этот имел то существенное преимущество, что фактически позволял туркам выбирать для себя продукты по собственному усмотрению. Очевидно, именно данное обстоятельство и имел ввиду законодатель при конструировании примечания к § 48 «Положения», согласно которому: «начальники частей, при которых состоят пленные, принимают, насколько возможно, меры к тому, чтобы пища для военнопленных состояла преимущественно из продуктов, употребляемых пленными на родине, что отчасти и может быть достигаемо при артельном устройстве продовольствия пленных, посредством замены продуктов, разрешаемой, по представлениям сих начальников, губернскими воинскими начальниками».

Правда, здесь необходимо сразу же оговориться, что артельная организация питания была принята далеко не всеми османами, и отдельные роты военнопленных предпочли, по тем или иным причинам, довольствоваться пищей из одного котла с российскими военнослужащими, как это имело место, например, в Старом Осколе [228]. Однако в массе своей турки, конечно же, охотно принимали артельный способ, тем более, что воинские начальники, как правило, без возражений удовлетворяли их ходатайства о замене одних продуктов другими.

Ключевые должности в такого рода «потребительских союзах» (артельщик, повара и хлебопеки) замещались как османскими, так и российскими военнослужащими. При этом нельзя не обратить внимание на систему некоего взаимного контроля, которая никаким нормативным актом не предусматривалась, но de facto существовала практически повсеместно. Например, если артельщиком избирался турецкий унтер-офицер, ему в помощь определялся унтер-офицер российский, и наоборот. Примерно то же можно сказать и в отношении поваров и хлебопеков. Хотя национальный состав названных лиц, как правило, был смешанным, в случае, если все они оказывались турками, для содействия им и наблюдения за ними обязательно назначался кто-либо из русских солдат [229].

Деньги на питание пленных ежедневно получал артельщик. Продукты он закупал на обычном городском рынке, куда каждое утро прибывал в сопровождении конвоя и вместе с людьми, отряженными ему в помощь. Как правило, османы приобретали: говядину, баранину, различные крупы (рисовая, овсяная, пшенная, ячневая, гречневая), картофель, кукурузу, фасоль, горох, лук, перец, сельдерей, петрушку и иную зелень. Двухразовое их питание (обед и ужин) обычно включало в себя: рисовый (реже — пшенный) суп с говядиной и картофелем, с примесью подболточной муки и перца; вареный горох, а также каши (преимущественно, рисовую), приправленные либо коровьим маслом, либо салом (бараньим или говяжьим). Борщ пленные варили относительно редко. Основное блюдо русского солдата — щи, османы, как правило, не жаловали и употребляли его в пищу разве лишь там, где предпочли питаться из общего котла с российскими военнослужащими [230]. небезынтересно также отметить, что в отдельных случаях турки составляли для себя достаточно экзотические меню. Например, в г. Козлов Тамбовской губ. в апреле 1878 г. было отмечено, что они дважды в неделю «по собственному желанию за ужином вместо супа едят квас с хреном, редькою, перцем, чесноком и маслом» [231].

Жалобы на питание османы почти никогда не заявляли. Вместе с тем, судя по некоторым данным, большинство из них оставались неудовлетворенны ни качеством, ни, особенно, количеством получаемой пищи. Отчасти это явление было свойственно пленным во все времена и у всех народов. Однако в данном случае оно имело и вполне объективное основание, связанное с тем, что замену одних продуктов другими российское командование могло производить лишь в пределах суммы «приварочных денег» и «провиантской дачи». В большинстве случаев это означало фактическое снижение норм довольствия пленных, поскольку цена на традиционные для них продукты, как правило, превышала цену на продукты, приобретаемые для российского солдата. В частности, желаемый турками рис стоил значительно дороже любой из отпускаемых интендантством круп (обычно: гречневой, овсяной и ячневой), а денег, необходимых для покупки 3-х фунтов ржаного хлеба, хватало, в лучшем случае, лишь на 1,5 фунта пшеничного. Для полноценного питания здорового человека такого количества хлеба оказывалось, конечно же, недостаточно. правда, в тех губерниях, где разница в стоимости ржаной и пшеничной муки была минимальной (самарская, саратовская и др.), турки предпочли довольствоваться сокращенной нормой белого хлеба, лишь бы не употреблять в пищу ржаного, к которому большинство из пленников так и не смогло привыкнуть и который вызывал у многих из них длительные желудочно-кишечные расстройства [232].

О том, насколько рассматриваемая проблема была важна для пленных, свидетельствует хотя бы тот факт, что в Сызрани турки отказались даже от мяса, лишь бы увеличить порцию белого хлеба [233]. Однако большинство артелей придерживались на сей счет менее радикальной политики. Впрочем, это не делало ее более успешной. Так, в Вологде, Пензе и Рязани заменить ржаной хлеб пшеничным удалось лишь на короткое время, ибо уже через несколько недель пленные сами попросили вернуть им 3 фунта черного хлеба, «чтобы иметь хлеб в более достаточном количестве». В других пунктах расквартирования (Калуга, Новгород, Ревель и др.) по причине, названной выше, турки даже не пытались переходить на белый хлеб [234]. Несколько более удачным оказался опыт отдельных регионов (Смоленской губ. и др.) по выпечке «серого» хлеба из различных комбинаций пшеничной и ржаной муки, а равно выдаче туркам белого, черного и серого хлеба в различных сочетаниях. Однако опыт этот, к сожалению, не был доведен до иных губерний и широкого распространения не получил.

К сказанному необходимо добавить, что проблему с хлебом во многом усугублял тот факт, что в России для нижних чинов не было предусмотрено ни чайного, ни табачного довольствия. Отсутствие и того, и другого большинство османов переживало крайне болезненно, что побуждало их менять часть своего хлебного пайка на табак, чай и сахар. Более того, в Саратове в марте 1878 г. турки даже изъявляли готовность два раза в неделю не ужинать, чтобы направить сэкономленные средства на приобретение табака. Однако командование Казанского военного округа эту инициативу не поддержало, сославшись на то, что российская казна «отпускает пленным деньги на питание, а не на курево» [235].

Завершая обзор данного аспекта рассматриваемой проблемы считаем нелишним заметить, что по твердому убеждению подавляющего большинства османов, неизвестно на чем основанному, русские пленные в Турции питались лучше, чем турки в России. Такой точки зрения придерживались даже представители турецкого генералитета. Так, в Орле в феврале 1878 г. бригадный генерал Фаик-паша, давая интервью корреспонденту местной газеты, особо подчеркнул, что россиян в Османской империи кормят пловом, тогда как туркам в России дают «щи да кашу с черным хлебом». «Москов не поморщится, а только пальцы оближет после нашего плова, — горячился генерал. — а посмотрите, что здесь делается с нашими солдатами <���…> К вашим щам и кашам трудно привыкнуть, а наш плов — прелесть!» [236]. (К слову, тогда же русские пленные в Турции жаловались представителю державы-покровительницы на то, что им трудно заставить себя изо дня в день питаться белым хлебом, «какой-то вонючей зеленью» и «сладким супом» [237]).