Виталий Познахирев - Оттоманские военнопленные в России в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Вещевое обеспечениепленников в местах их расквартирования регламентировались, главным образом, требованиями § § 50–52 и 54 «Положения», которые, в свою очередь, корреспондировали ч. 3 ст. 27 «Брюссельской декларации». Содержание перечисленных норм, по сути своей, может быть сведено к следующему:

1) Военнопленные из числа нижних чинов получают обмундирование от казны «наравне с войсками правительства, взявшего их в плен»; лица же офицерского состава приобретают одежду и обувь исключительно за собственный счет.

2) По прибытию в места интернирования пленные сдают все выданные им на театрах войны российскими властями предметы обмундирования, после чего «получают сполна все вещи новые», согласно перечню, приведенному в Таблице 17.

3) «Пленным не возбраняется носить собственную одежду и обувь, лишь бы они были пристойны. в таком случае они не получают казенных».

Таблица 17

Нормы вещевого довольствия турецких нижних чинов, находящихся во внутренних регионах России в 1877–1878 гг. [238]

4) Обмундирование для нижних чинов изготавливается в мастерских тех воинских частей, при которых эти люди расквартированы; причем к «постройке одежды» могут быть привлечены и специалисты из числа военнопленных.

Комментируя содержание Таблицы 17, полагаем необходимым подчеркнуть, что почти все перечисленные в ней предметы обмундирования были османам фактически выданы . За исключением, разве что, полушубков, которые большинство из них так и не получило, поскольку в период с 17 декабря 1877 г. по 10 марта 1878 г. ГИУ (с разрешения Комитета министров), приостанавливало их отпуск пленным, ввиду «затруднения в заготовке полушубков» и необходимости обеспечить ими в первую очередь части, находящиеся на театрах военных действий [239].

Считаем нужным обратить внимание и на то, что в отличие от ранее действовавшего «Табеля о вещах и деньгах на одежду для пленных» от 11 февраля 1855 г. [240], законодатель предусмотрел выдачу османам кальсон. Вместе с тем он традиционно упустил из виду такую деталь, как носки (портянки). Правда, основная масса турок решила данную проблему самостоятельно. Однако часть пленников, вплоть до своей репатриации, так и продолжала носить сапоги на босу ногу.

Наконец, нельзя не отметить, что авторы «Положения» почему-то обошли молчанием вопрос с обеспечением турок валенками, которые те получали в России начиная уже с Русско-турецкой войны 1735–1739 гг. (правда, крайне нерегулярно).

Что же касается собственно процесса вещевого довольствия пленных, то в рассматриваемых хронологических рамках мы характеризуем его генезис и эволюцию следующим образом.

1. Как уже указывалось ранее, количество мобилизованных в армию и флот россиян, равно как и число плененных турок, в действительности намного превысило все предвоенные прогнозы, что уже к осени 1877 г. поставило и ГИУ, и интендантства округов в довольно затруднительное положение. В то же время у нас нет оснований говорить о том, что органы военного ведомства оказались в этот период всецело поглощены проблемой скорейшего экипирования лишь собственных войск и полностью абстрагировались от вопросов обеспечения обмундированием пленных. Полагаем, что это было не совсем так, ибо еще в сентябре 1877 г. Военный совет принимал решение, направленное на конкретизацию и детализацию требований § 51 «Положения», а ГИУ предписывало подведомственным подразделениям срочно направить в места интернирования османов хранящиеся на складах трофейные польские камзолы. (Речь идет о камзолах, захваченных русскими войсками в ходе подавления польского восстания 1863–1864 гг.) [241].

Вместе с тем нарастающий кризис в обеспечении пленных обмундированием, особенно зимним, по-видимому, остался тогда без должного внимания и оценки и всерьез заявил о себе уже к ноябрю 1877 г., когда воинские начальники стали повсеместно сворачивать практику откомандирования турок на работы ввиду отсутствия теплой одежды и обуви и у самих пленных, и… на интендантских складах.

2. На рубеже 1877–1878 гг. массовое поступление в Россию турок из районов Карса, Плевны и Шипки-Шейново лишь усугубило указанный выше кризис. В силу обстоятельств, отмеченных в Главе 4, люди эти прибывали в места интернирования, как правило, в том обмундировании, в котором попали в плен, а вернее — в том, что от него еще оставалось. да и эти остатки в большинстве случаев приходилось сжигать, т. к. они были покрыты паразитами и оказывались совершенно непригодными для дальнейшего использования [242]. Во многих случаях ситуация доходила до того, что турок было просто не в чем вывести на прогулку даже во дворы занимаемых ими казарм, не говоря уже о том, чтобы «выпустить их в город».

Находилась ли эта проблема в центре внимания российских органов военного управления? Мы полагаем, что «да». Так, еще в ноябре 1877 г. Военный министр предписал округам принять «зависящие от них меры к тому, чтобы военнопленные турки были снабжаемы исправною и теплою одеждою на точном основании § 51 «Положения» [243]. Спустя месяц забили тревогу медицинские инспектора военных округов, повсеместно указывавшие на необходимость «озаботиться скорейшим снабжением пленных одеждой и обувью», в целях сокращения масштабов их заболеваемости. 25 декабря 1877 г. уже Главное военно-медицинское управление (ГВМУ) поставило вопрос «о необходимости принятия безотлагательных мер к снабжению одеждой военнопленных» [244].

В дальнейшем требования «о необходимости принятия безотлагательных мер» неоднократно повторялись. последнее из них, насколько нам известно, датировано 10 марта 1878 г., когда ГШ предписал командующим военными округами «в видах предупреждения развития болезней между пленными турками во время передвижения их из одних пунктов в другие, <���…> поставить в непременную обязанность местного военного начальства снабжать хорошею теплою одеждой все те партии пленных, которым придется отправляться в путь по железным дорогам еще в холодное время» [245].

Правда, начальник ГИУ еще 18 февраля 1878 г. вынужден был признать, что «интендантство, едва успевая приготовлять готовые вещи для войск, переведенных на военное положение и вновь формируемых, не имеет никакой возможности отпускать готовые вещи турецким пленным (курсив наш — В.П.)». Однако заявление это вряд ли следует воспринимать буквально, поскольку ГИУ все-таки сумело, во-первых, во многом разрешить проблему нехватки у пленных шинелей и сапог, а во-вторых, что не менее важно, выделить округам достаточное количество материалов и денежных средств, необходимых для пошива ими недостающих предметов обмундирования собственными силами [246]. Если говорить конкретнее, то органы тылового обеспечения действительно предоставили в распоряжение воинских начальников все, что смогли, включая уже упомянутые польские камзолы (впрочем, частью истлевшие); оставшееся невостребованным в ходе мобилизации армейское и даже гвардейское сукно, а также одежду 2-го срока, принадлежавшую частям,… находящимся на театрах военных действий.