Адам Мец - Мусульманский Ренессанс

Среди всех правителей областей обращали на себя внимание Хамданиды как представители бедуинов дурного нрава [145] < Lane-Poole, Mohammadan Dynasties, стр. 111-113 (317—394/929—1003), русск. пер. стр. 89-91.— Прим. перев.> . Во время встречи в Мосуле халиф ар-Ради, а также его главнокомандующий Ибн Ра’ик разместились в домах, а Хамданид разбил на горе возле монастыря свою палатку. «Вы всего-навсего бедуины»,— бранил его Ибн Ра’ик [146] Китаб ал-‘уйун, IV, л. 182б. . Об их негодном методе правления, разбойничьем образе ведения хозяйства, притеснениях крестьян, неистребимой ненависти к деревьям, постоянном нарушении взятых на себя обязательств пойдет речь в другом месте. Основатель этой династии в 296/908 г. предательски убил во время прогулки ехавшего рядом с ним везира [147] Там же, л. 60а. , а Насир ад-Даула трусливо умертвил Ибн Ра’ика в своем собственном, принадлежавшем Хамданиду шатре [148] Мискавайх, VI, стр. 60; Китаб ал- ‘уйун, IV, л. 198 и сл. . Среди самих членов этой династии также процветали распри и междоусобицы, особенно в их месопотамской ветви [149] См., напр., Мискавайх, VI, стр. 224 об отношении Насира ад-Даула к своим сыновьям. , ведь и сын Сайф ад-Даула тоже убил своего дядю Абу Фираса [150] Ибн ал-Асир, VIII, стр. 334; Ибн-Халликан (по Сабиту ибн Синану), см. Абу Фирас, стр. 114 и сл. . Только Сайф ад-Даула удалось достигнуть некоторого рыцарства в своем поведении и совершить ряд блестящих подвигов. Однако он странным образом часто попадался в одну и ту же тактическую ловушку греков, так как «был слишком высокого мнения о себе и никогда ни с кем не советовался, дабы это не означало, что он одержал победу при помощи кого-то другого» [151] Абу-л-Фида, Анналы, год 349. . Впрочем, его постоянно разбивали наголову также и тюркские вожди Тузун и Беджкем.

Из недр старой империи вышли также и ал-Бариди [152] <���Бариди — см. EI, I, стр. 686, 687.— Прим. англ. перев.> , которые в течение долгого времени считались фактическими правителями Вавилонии. Первоначально они были больше писарями, чем солдатами [153] У Мискавайха (V, стр. 565) — асхаб дарари‘. , однако неоднократно отважно сражались. В предельной близорукости и крайней алчности своего правления они ничуть не уступали Хамданидам. Год 330/941, когда ал-Бариди захватил Багдад и халиф бежал в Мосул, был первой подлинно лихой годиной для столицы — уже в марте он поднял поземельный налог, громил землевладельцев, громил христиан и иудеев, выколачивая из них подушную подать, очень высоко поднял пошлины на пшеницу, забирал у купцов часть их товаров и душил население принудительными займами [154] Мискавайх, VI, стр. 58; Китаб ал-‘уйун, IV, л. 192а. . В страхе перед Му‘изз ад-Даула последний из ал-Бариди бежал к карматам в Южную Аравию, несколько позже, однако, примирился с новым положением, вернулся назад в Багдад и был даже принят в число сотрапезников (нудама) [155] <���Подробно относительно слова нудама см. Burton, Arabian Nights, vol. I, стр. 46. Надимом называли того, кто был близок к халифу; это было весьма почетное звание, но наряду с этим оно таило в себе большую опасность. Последним халифом, обедавшим в обществе нудама , был ар-Ради би-ллах (329/940). См. Suyuti, History of the caliphs.— Прим. англ. перев.> Му‘изз ад-Даула [156] Мискавайх, VI, стр. 154; Китаб ал-‘уйун, IV, л. 247. .

В противоположность этим правителям-разбойникам северные военачальники, воздвигавшие свои престолы в пределах мусульманской империи, были подлинными отцами для подопечных областей. Саманиды во что бы то ни стало хотели быть персами и, естественно, возводили своей род к Сасанидам. Эпохой их наибольшего могущества был конец III/IX в., когда под их властью находились Трансоксания, Мидия и весь Иран вплоть до Кермана. Однако и в их государстве были почти независимые области, как, например, Сиджистан (Сеистан), еще принадлежавший в то время Саффаридам, которые, правда, хоть и молились о здравии правителя Бухары, но только платили ему дань. Огромные размеры государства вынуждали Саманидов прибегать к помощи своего рода института вице-королей — сами они обосновались в Бухаре, а их главнокомандующий (сахиб ал-джайш) находился в Нишапуре, который благодаря Тахиридам стал столицей Хорасана. Ал-Мукаддаси, несомненно, из личных побуждений изо всех сил старался превознести их удачу, их прекрасный образ жизни, их отношение к науке и ученым. Последних они, например, освободили от унизительного обряда целования земли перед собой. «Если бы какое-нибудь дерево,— говорил ал-Мукаддаси,— осмелилось расти против их воли, оно засохло бы». Даже когда сам могущественный ‘Адуд ад-Даула, которому, как правило, покорялись все и вся, обратился против Саманидов, бог рассеял его войско и отдал его земли в руки врагов [157] Мискавайх, VI, стр. 377. . В действительности же Дейлемиты отобрали у них весь Иран, правда после ожесточенных боев, а Сабуктегин — военачальник Му‘изз ад-Даула в Багдаде — должен был чуть ли не ежегодно спешить в Рей на помощь брату своего властелина против Саманидов. Двадцать лет спустя после того как ал-Мукаддаси столь щедро расточал им свои похвалы, государство Саманидов было разделено между северными и южными тюрками, а последний представитель их дома убит при попытке спастись бегством. Саманиды неизменно выказывали себя верными приверженцами багдадских халифов и постоянно посылали им дары. А Ахмад ибн Исма‘ил в 301/913 г. даже усиленно домогался придворной должности начальника полиции (сахиб аш-шурта) в Багдаде, когда этот пост освободился после смерти последнего Тахирида [158] ‘Ариб, стр. 43. . Как наместник государя Саманид Наср послал в 330/941 г. халифу голову одного казненного им мятежника [159] Китаб ал-‘уйун, IV, л. 190б. .

Однако будущность принадлежала стоящим доселе в резерве народам североперсидских Альп [160] <���Имеется в виду горный хребет Эльбурс».— Прим. перев.> , которые подчинили своей воле куда более обширную территорию, чем, например, швейцарцы в эпоху их наивысшего могущества. Из числа их полководцев, владевших после смерти Йусуфа ибн Абу-с-Саджа Западным Ираном, больше всех привлекал внимание летописцев Дейлемит Мердавидж. В своем исламе он был не слишком крепок и как неверный уводил в рабство сынов и дочерей империи ислама — до 50-100 тыс. девушек и юношей. По его приказу население Хамадана подверглось истреблению как неверные [161] Мас‘уди, IX, стр. 23 и сл. , так что в 320/932 г. толпы иранцев бушевали перед халифским дворцом в Багдаде, крича при этом: с какой стати правительство взвинчивает налоги, если оно не в состоянии защитить правоверных. Под Динавером навстречу одному из военачальников Мердавиджа вышла группа святых мужей, их предводитель нес в руках раскрытый Коран, заклиная его убояться бога и опустить свой меч пред ни в чем не повинными правоверными. Но военачальник приказал швырнуть ему в лицо священную книгу и заколоть его [162] Там же, стр. 24. . Мердавидж был надменный муж, исполненный великих планов: он вознамерился восстановить персидскую империю и упразднить власть арабов [163] Сули, Аурак, стр. 81. . Подражая древнеперсидским правителям, он носил усыпанную драгоценными каменьями диадему, восседал на вызолоченном помосте, на котором высился массивный трон, а перед ним было устроено серебряное возвышение, застланное коврами, где стояли позолоченные стулья для вельмож его государства. Намеревался он также захватить Багдад, заново отстроить дворец Хосроев в Ктесифоне и оттуда править всем миром как великий император [164] Мас‘уди, IX, стр. 27; Мискавайх, V, стр. 480 и сл. <���См. также: Ибн ал-Асир, VIII, стр. 226.— Прим. ред.> . Воины трепетали от страха перед его высокомерием. Свой грандиозно задуманный рождественский праздник в Исфагане (см. гл. 23 «Праздники») он счел жалким и ничтожным, «ибо взору, устремленному вдаль, все кажется мелким». Больших усилий стоило везиру заставить его все же показаться своему народу, и в этот день ликования все видели по его лицу, что он в плохом настроении. Затем он закутался в плащ, лег в палатке лицом к стене и не вымолвил больше ни единого слова [165] Мискавайх, V, стр. 480 и сл. . Наряду с пятьюдесятью тысячами своих дейлемитов было у него еще четыре тысячи тюркских рабов [166] Мас‘уди, IX, стр. 26 и сл. , которым он столь неразумно и явно оказывал предпочтение перед своими земляками, что последние просто возненавидели его [167] Сули, Аурак, стр. 81. . Несмотря на эту благосклонность к гвардейцам, когда однажды его разбудил шум и суматоха, поднятые его тюрками, седлавшими коней, он велел им спешиться, коней вести под уздцы, а седла и сбрую нести на себе. В отместку за это унижение они напали на Мердавиджа, когда тот мылся в бане, и умертвили его [168] Мискавайх, V, стр. 482. . Его брат Вашмгир и племянник Кавус сохранили за собой небольшое княжество на крайнем севере Ирана. Во владение его наследством вступили другие предводители наемников, выходцев с персидских гор,— это были Бунды.