Дмитрий Бовыкин - Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Вместе с тем сложно не заметить любопытный парадокс: хотя, будучи опытным политиком и дипломатом, лорд Макартни отзывался об окружении короля весьма уважительно и не сомневался в его компетентности, и среди современников, и среди историков считается хорошим тоном относиться к соратникам Людовика XVIII весьма скептически, чтобы не сказать больше. Здесь достаточно вспомнить происхождение знаменитой фразы о том, что «Бурбоны ничего не забыли и ничему не научились» и процитировать письмо шевалье де Пана {1737} 1737 Шарль-Луи-Этьен, шевалье де Пана (1762–1834) — офицер французского военного флота, кавалер ордена Св. Людовика, участник Войны за независимость США. С 1792 г. в эмиграции. , в котором она употреблялась:

Вы часто говорите нам о безумии Вероны. Увы, мой дорогой друг, это безумие всеобще и неизлечимо. Сколь же вы обманываете себя, полагая, что при дворе брата есть хоть немного разума; мы видим всё это вблизи и страдаем. Все неисправимы; никто не может ничего забыть и чему-либо научиться. Все вожди аристократии, все влиятельные люди с лихвой перекрывают идеи Кобленца. Таким образом, надеяться не на что. Ход событий, несомненно, вернет монархию, но никогда Людовика XVIII. Дурные советники этого принца ускоряют уничтожение его древнего дома;

они обречены, и он потянет за собой всех этих неизменно слепых людей, служащих и жертвами, и примером {1738} 1738 Londres, janvier 1796 // Malouet P. V. Op. cit. Vol. 2. Р. 458. .

Людовик XVIII переезжает из Вероны в Бланкенбург, но для Монаршьенов мало что меняется. «Известно, что там нет ни одного разумного человека, — с грустью делится Малуэ с Малле дю Паном, — любящего свою страну и своего короля и могущего с пользой им послужить; нечего ожидать от их советов, агентов, их системы и планов» {1739} 1739 Londres, le 4 mai 1797 // Ibid. Р. 514. .

Можно привести и некоторое количество иных примеров. Когда Т. Джексон, английский посол в Турине, заказал отчёт о состоянии дел при Веронском дворе, ему доложили, что король проявляет «хорошо известную слабость к наиболее честолюбивым придворным». «Маршал де Кастри, — писал его агент, — не лучше умеет управлять государством, чем он управлял кораблём. Это чрезвычайно ограниченный человек […] Всё дворянство обоснованно настроено против него». У епископа Арраса «есть некоторые способности», но «ясность его суждений хуже, чем ум, и он более остроумен, нежели мудр». Де Флашсландену не хватает точности суждений, «у него нет ни сторонников, ни друзей». Потолок де Жокура — командование полком, «вся эмиграция против него» {1740} 1740 Thomas Jackson, Turin to Lord Macartney. 22 th August 1795 // PRONI. D572/17/93. .

В августе 1795 г. австрийский канцлер барон Тугут сообщал послу в Петербурге:

Очень печально, что те сведения, которые до нас доходят из Вероны, не соответствуют тому, что было бы столь желательным для истинных интересов Людовика XVIII, тесно связанных с интересами коалиции, поскольку несомненно, что от того мнения, которое сложится об этом государе внутри Франции, будет в достаточной степени зависеть скорость перемен в ней, которая позволила бы союзным державам достичь восстановления королевской власти. С первых же дней, когда Месье принял королевский титул, его совет состоит из г-на де Лас Касаса, посла в Испании, известного своим скандальным поведением в Неаполе […] и которого презирают за его постоянные мелкие интриги, из господина де Насау, о котором бессмысленно здесь говорить, и из некоего г-на д’Антрэга, о чьих делах и делишках также можно написать отдельный том {1741} 1741 Copie de la dépêche de Monsieur le Baron de Thugut à l’ambassadeur Comte de Cobenzl. Vienne, 8 août 1795 // АВПРИ. Ф. 32. Сношения России с Австрией. Оп. 32/6. Д. 1141. Л. 57–57 об. .

Все нынешние советники короля некомпетентны {1742} 1742 Roider K. A. Jr. Op. cit. Р. 42. , добавлял он несколькими днями позже. Мне кажется показательным, что ни один из трёх названных Тугутом дворян не входил в реальности в королевский Совет, и только д’Антрэга можно с некоторой натяжкой считать советником Людовика XVIII: к Лас Касасу король обращался за консультациями по отдельным вопросам, а принц Нассау-Зиген, как мы видели в главе, посвящённой признанию Людовика XVIII, лишь выполнял отдельные поручения монарха.

Столь же суровы были к новому королю и эмигранты. 12 июля 1795 г. граф д’Анживилье ( Angiviller ) {1743} 1743 Шарль-Клод Флао де Биллардри (Flahaut de La Billarderie), граф д’Анживилье (1730–1809) был близок Людовику XVI, отвечал в Доме короля за постройки, сады и мануфактуры. Подробнее см.: Sacy J. S. de. Le Comte d’Angiviller, dernier directeur général des Bâtiments du Roi. Р., 1953. писал маркизу де Ламберу (Lambert) {1744} 1744 Анри-Жозеф, маркиз де Ламбер (1738–1808) — командор Ордена Св. Людовика (1779), бригадный генерал (maréchal de camp) (1780), посол принцев при Берлинском дворе (1792). С 1792 г. на русской службе в чине генерал-майора. :

О поведении наших Принцев я думаю ровно то же, что и вы. Я его приписываю не им, а их окружению, привнесшему с собой злобный дух Версаля, личные амбиции и снобизм (exclusive) в те времена, когда первым делом необходимо искать достойных людей и объединяться с ними {1745} 1745 АВПРИ. Ф. 6. Секретнейшие дела (перлюстрации). Франция — Бурбоны. Оп. 6/2. 1795 г. Д. 6. Л. 208 об. .

Иными словами, складывавшийся у современников образ королевского Совета имел очень мало общего с реальностью.

Следует отметить и ещё один момент: Людовик XVIII очень чётко разграничивал «правительство» и двор. Разумеется, члены королевского Совета играли и роли придворных, но куда больше было тех, кого король наделял придворными должностями, но не позволял вмешиваться в какие-либо политические вопросы.

Письма Людовика XVIII показывают, насколько не просто было при назначении на должности соблюсти баланс между необходимостью экономить, признанием перехода ряда должностей по наследству, желанием вознаграждать за былые или нынешние заслуги и, наконец, стремлением, чтобы репутация офисье была безупречна, тогда как в глазах различных роялистских кругов репутация эта, очевидно, оценивалась по-разному.

В качестве примера можно привести случай, когда граф д’Артуа попросил у короля патент фрейлины (dame pour accompagner) для мадемуазель де Ла Бланш (La Blanche ) — невесты графа де Сомбрёй {1746} 1746 Шарль-Эжен-Габриэль де Виро де Сомбрёй (de Virot de Sombreuil) — кавалерийский капитан, после начала Революции побывал на прусской, русской и английской службе, выполнял дипломатические поручения Людовика XVI и Екатерины II. , расстрелянного после поражения на Кибероне. Королю пришлось ему ответить:

В нашем положении я думаю, что мы можем и должны вознаграждать, но не милостями. Если я дарую этот патент м-ль де Ла Бланш, какие у меня будут основания не даровать его сотне других, которые придут ко мне с таким же требованием? Бедняга Сомбрёй, скажете вы мне. Это бы так и было, если бы вы попросили у меня эту милость в тот самый момент, когда он погиб — тогда бы она стала, если можно так выразиться, святой водой, которой оросили его гроб. Но два года спустя я дарую её не его манам, а м-ль де Ла Бланш. Вот таков и будет мой ответ. Одна просьба притягивает другую. И потребуется либо вызвать неудовольствие у многих, либо сделать вещь, которая в конечном итоге спровоцирует смех. Поэтому лучше бы мне в данный момент воздержаться от того, чтобы раздавать милости при дворе, и отложить все требования такого рода на более счастливые времена. Убеждён, что, хорошенько поразмыслив, вы со мной согласитесь {1747} 1747 Цит. по: Daudet E. Autour d’un mariage princièr. Vol. 25. Р. 395. .