Александр Борисов - Три века российской полиции

Правовыми способами розыска преступников были циркулярные письма, рассылавшиеся Департаментом полиции через Министерство иностранных дел. В частности, в сентябре 1877 г. циркулярное отношение о розыске бывшего директора Московского коммерческого ссудного банка Ландау, осужденного за растрату, было разослано в четыре посольства, 17 миссий, 19 генеральных консульств и 24 консульства [294]. В результате оперативных действий германской полиции Ландау был задержан.

В январе 1897 г. с целью повышения оперативности розыска лиц, совершивших преступления в Германии и скрывающихся в России, по предложению Министерства иностранных дел Германии был установлен порядок сотрудничества, предусматривающий непосредственный контакт между германским генеральным консулом в Санкт-Петербурге и Департаментом полиции. Аналогичный порядок применялся и в отношении розыска преступников, бежавших из России в Германию.

Взаимодействие по вопросу о выдаче преступников осуществлялось дипломатическим путем. Все документы проходили через Министерство иностранных дел. Поручения, передаваемые через МИД, выполнялись Департаментом полиции по ходатайству иностранных государств. То же самое делали полицейские органы иностранных государств по ходатайствам российских властей. В результате сложилась достаточно устойчивая и эффективная система взаимной выдачи преступников.

Важным направлением международного сотрудничества являлся обмен информацией. Проиллюстрируем это на примере взаимоотношений России и Австро-Венгрии.

В ноябре 1890 г. правительство Австро-Венгрии обратилось к российским властям с предложением об обмене сведениями о лицах, в отношении которых возбуждено уголовное преследование. Необходимость обмена мотивировалась тем, что в Вене Дирекцией полиции издавался особый журнал таких лиц и о них сообщалось всем европейским государствам, кроме России. Департамент полиции ответил согласием. В апреле 1881 г. посольство Австро-Венгрии передало в Департамент полиции экземпляр журнала за 1880 г. Была достигнута договоренность о том, чтобы обмен информацией происходил непосредственно между российской и австро-венгерской полицией [295].

Особый интерес представляет обмен информацией между органами полиции России и Швеции накануне Олимпийских игр в Стокгольме в 1912 г. Шведская миссия в Петербурге через Министерство иностранных дел обратилась к санкт-петербургскому градоначальнику с ходатайством о доставлении к шведским властям дактилоскопических карточек, фотографий и словесных портретов (описаний примет) известных петербургской полиции карманных воров и международных воров-гастролеров, которые во время Олимпиады вместе с многочисленными иностранными туристами могли приехать в Швецию. Двадцать девятого февраля 1912 г. начальник сыскной полиции и санкт-петербургский градоначальник направили в Министерство иностранных дел список зарегистрированных лиц с приложением 34 фотокарточек [296].

Еще одной формой международного сотрудничества был обмен опытом по вопросам правового регулирования борьбы с разного рода преступлениями. В частности, в сентябре 1909 г. Министерство внутренних дел обратилось в МИД с просьбой получить в иностранных дипломатических представительствах копии действующих в других странах законоположений, предусматривавших меры борьбы с проституцией. За период с ноября 1909 г. по июнь 1912 г. через дипломатические миссии было получено 23 документа по вопросам регламентации проституции в ряде стран Европы, Азии и Америки [297].

Поскольку в деятельности по раскрытию преступлений стали широко применяться научно-техническое средства: фотография, антропометрия, дактилоскопия, химические и микроскопические анализы, в 1912 г. в Санкт-Петербурге был открыт кабинет научно-судебной экспертизы, затем подобные кабинеты появились в Москве, Киеве, Одессе.

С целью изучения зарубежного опыта борьбы с преступностью летом 1913 г. группа служащих Министерства юстиции и Министерства внутренних дел была командирована в Италию. Члены группы ознакомились с работой школы полиции в Риме, обратив особое внимание на курс «Научной техники расследования преступлений» профессора Чейсса [298].

Поскольку дактилоскопия была признана наиболее эффективным средством идентификации лиц, совершивших преступление, возникла потребность введения единообразной классификации дактилоскопических снимков в международном масштабе. Создателем такой классификации стал А. Ф. Кошко, начальник Московской сыскной полиции. Как весьма эффективная, эта система была принята во многих европейских странах, в частности ее использовал Скотленд-Ярд [299].

Как видим, в конце XIX — начале XX в. сложились основные формы международного сотрудничества российской полиции и полиции европейских и других государств. Это сотрудничество охватывало различные стороны деятельности полиции, других правоохранительных органов и способствовало повышению эффективности борьбы с преступностью. Однако в силу ряда объективных причин (несовершенство средств связи, путей сообщения и т. д.) это сотрудничество не приобрело твердого, устойчивого характера. Отсутствовал также единый центр, объединявший усилия полицейских органов различных стран.

Прежде чем писать об организации и деятельности политической полиции, следует задаться трудными и не имеющими однозначного ответа вопросами — какими принципами она руководствуется, каковы цели и задачи ее деятельности?

Задача общей полиции ясна — охранять общественный порядок, пресекать попытки хулиганов, дебоширов, пьяных граждан нарушить его.

Сыскная полиция должна раскрывать совершенные кражи, ограбления, убийства, искать преступников — воров, грабителей, убийц. Но кто является политическим преступником? Можно ли, например, считать таковым либерального профессора, в своих лекциях критикующего абсолютизм и хорошо отзывающегося о западноевропейских парламентах, интеллигента, читающего и распространяющего запрещенную в России литературу, например, знаменитое письмо В. Г. Белинского к Н. В. Гоголю или не допущенные к публикации произведения Л. Н. Толстого?

Объектом наблюдения и преследования политической полиции Российской империи были не только террористы, члены запрещенных политических партий и организаций, но и либеральные писатели, публицисты, ученые, земские деятели. Большинство из них вряд ли представляли реальную угрозу существующему обществу и государству, но тем не менее подверглись ссылке, высылке, другим мерам наказания.

Ученый с мировым именем — социолог, юрист, этнограф М. М. Ковалевский писал, что преследование либеральной интеллигенции, студентов, читающих запрещенную литературу, сделало многих из них борцами с существующей властью [300].