Александр Борисов - Три века российской полиции

Инструкция выделяла профессиональную железнодорожную и просветительскую агентуру. В 1913 г. создается газетная агентура для негласного наблюдения за сотрудниками газет.

Своих агентов царская охранка насаждала и в высших правительственных учреждениях — для наблюдения за крупными сановниками. Даже за Григорием Распутиным была установлена слежка.

На оплату негласных сотрудников (по зарубежным источникам их насчитывалось 26 тысяч) отпускались крупные суммы. В распоряжении правительства был ежегодный 10-миллионный фонд на затраты, «не подлежащие оглашению и расходуемые безотчетно». Из этой суммы 3,5 млн рублей поступало в Министерство внутренних дел, главным образом на оплату тайных агентов. Из случайно сохранившихся черновых записей министра внутренних дел А. Н. Хвостова видно, что, кроме довольно крупных единовременных выдач, в начале 1916 г. секретным сотрудникам ежемесячно выплачивалось 20 тысяч рублей.

Таким образом, негласное наблюдение, внедрение секретной агентуры в революционные организации являлись важнейшей формой работы политической полиции царской России. Вместе с тем, несмотря на довольно большую агентурную сеть и в ряде случаев успешное проникновение в среду революционеров, конечной цели полиция не достигла. Революционные организации оказались жизнеспособными и смогли успешно противостоять усилиям охранки.

А. Н. Хвостов (1872–1918), министр внутренних дел с сентября 1915 г. по март 1916 г.

Алексей Николаевич Хвостов, фигура одиозная, ярый сторонник монархии, происходил из старинного дворянского рода. Окончил Императорский Александровский лицей (до переезда в Санкт-Петербург в 1843 г. — Царскосельский).

В начале карьеры служил по ведомству Министерства юстиции. Дважды был губернатором: с июля 1906 г. вологодским, с августа 1910 г. нижегородским. Получил всероссийскую известность, создавая и поддерживая черносотенные организации.

В 1912 г. вышел в отставку из-за конфликта с председателем Совета министров В. Н. Коковцевым и по подозрению в финансовых злоупотреблениях. В том же году был избран от землевладельческой курии Орловской губернии депутатом IV Государственной думы, возглавил фракцию консерваторов. Занимал руководящие посты в Русском собрании (РС) и Союзе русского народа (СРН).

Назначение на пост министра внутренних дел получил во многом благодаря сближению с Григорием Распутиным. При МВД создал «Общество борьбы с дороговизной». Потеряв расположение Распутина, стал готовить его физическое устранение, что послужило причиной отставки.

В марте 1917 г. арестован Временным правительством, содержался в заключении.

Расстрелян при советской власти осенью 1918 г. по постановлению ВЧК.

В конце XIX в. увеличилось число эмигрантов, выехавших из России в Западную Европу. По данным Департамента полиции, общее число политических эмигрантов приближалось к двадцати тысячам. Для слежки за ними была создана сеть заграничной агентуры с центром в Париже. До 1883 г. число агентов не превышало шести, и каждый из них работал по особому заданию, однако в короткие сроки число агентов значительно увеличилось. В начале XX в. П. К. Рачковский, заведующий Заграничной агентурой Департамента полиции (так назывался соответствующий отдел), после согласования с германским правительством представил программу организации агентуры в Берлине. В докладе министру внутренних дел 22 августа 1902 г. П. К. Рачковский сообщал: «В конце декабря 1900 года я приступил к организации берлинской агентуры, с каковой целью мною был командирован туда инженер Гартинг и три наружных агента. Берлинская полиция отнеслась крайне подозрительно к осуществлению нашего предприятия, полагая, вероятно, что мы задались мыслью водвориться в Германию для военного розыска или по другим каким-либо политическим соображениям. Путем весьма продолжительных переговоров мне наконец удалось убедить полицейскую власть в действительных задачах предполагавшейся организации. И только вслед за получением президентом берлинской полиции и другими его чиновниками почетных наград дружественные отношения установились между мною и подлежащими властями.

<���…> Ближайшим сотрудником берлинской агентуры является полицейский комиссар Винен, оказывающий негласные услуги за денежное вознаграждение, далеко превышающее отпускаемые г. Гартингу средства на секретные расходы…» [313]

Завербованные в агенты, как правило, были людьми, которые по той или иной причине утратили связь с привычной для них средой. Если говорить о политических пристрастиях, то среди них можно было встретить и социал-демократов, и эсеров, и анархистов. Агентами заграничного отдела Департамента полиции становились и представители русской интеллигенции, находившейся в растерянности после поражения Первой русской революции. Однако гораздо чаще помогать охранке соглашались люди с темным уголовным прошлым, для которых чувство классовой солидарности было пустым звуком. Как правило, они служили тем, кто платил больше.

Документы сохранили нам некоторые имена. Весьма способной сотрудницей считалась некая дама Шишмарева, содержавшая салон эмигрантов. Особый интерес она проявляла к членам социал-демократической партии. Благодаря ее «наводкам» полиция часто производила аресты пересекавших границу революционеров. О том, насколько ценили мадам в Департаменте полиции, свидетельствует положенное ей ежемесячное жалованье в размере 500 рублей.

Помощь российской полиции по выявлению «опасных элементов» за рубежом оказывали местные полицейские органы. В контакте с царской охранкой находились английская, французская и итальянская полиция, полиция Балканских стран.

Иногда между работой заграничных агентов и филеров возникали несостыковки. Многие филеры не знали в лицо активных деятелей партии, долгое время находившихся за границей, потому при въезде последних в Россию упускали их из виду.

Чтобы решить эту проблему, агентов наружного наблюдения командировали за границу, чтобы «познакомиться» с «подопечными». Встречам филеров с революционерами способствовали местные граждане, завербованные охранкой. Для наблюдений на средства полиции создавались конспиративные квартиры. Однако за границей царская охранка не могла арестовать никого.

Отметим, что работать за рубежом приходилось в трудных условиях. Честные граждане не хотели служить русской полиции, а те, кого удалось завербовать, могли в любую минуту выступить с разоблачениями. (Об этом, в частности, докладывал в 1912 г. С. П. Белецкому А. А. Красильников, заведовавший Заграничной агентурой Департамента полиции с 1909 г.: «Агенты наружного наблюдения находятся на службе Департамента полиции, хорошо Департаментом оплачиваются, а между тем, в силу существующих условий, приходится с ними считаться, постоянно имея в виду, что каждый из них не только может, но и вполне способен при первом случае поднять шум, вызвать инцидент, который поставит заграничную агентуру в затруднительное положение».) Отделу Заграничной агентуры нередко приходилось выкручиваться на судебных процессах.