Александр Борисов - Три века российской полиции

Говоря о заграничной агентуре, нельзя не сказать о Центральном отряде Петроградского охранного отделения. Многие члены отряда владели иностранными языками, и у них не возникало проблем с опознанием «опасных лиц».

В Петроградском охранном отделении была комната, увешанная фотографиями революционеров, в распоряжении агентов имелись также альбомы с фотографиями. Иногда филерам устраивали «проверку памяти» — смогут ли они безошибочно узнать то или иное лицо?

Как отмечалось выше, центр заграничной агентуры находился в Париже, но здесь следует сделать уточнение. Россия не рисковала раскрывать свое отношение к заграничному розыску, хотя и несла все связанные с ним расходы через Заграничную агентуру Департамента полиции. К началу ХХ в. вся Западная Европа была покрыта сетью всевозможных частных розыскных бюро, существовавших на строго законном основании. Одно из таких бюро и обслуживало царскую полицию. Формально русские заграничные агенты состояли на службе в частном розыскном бюро, принадлежащем гражданину Франции по фамилии Биттар-Монэн, и, в частности, в Париже им было запрещено приходить в посольство России. Щупальца «Розыскной конторы Биттар-Монэна» (официальное название) были по всей Европе [314].

Перед Первой мировой войной «частное бюро» Биттар-Монэна помогло соответствующим органам установить тесную связь со всеми официальными полицейскими учреждениями Западной Европы, в том числе с органами, ведавшими государственной безопасностью, и органами, занимавшимися военным шпионажем.

К концу XIX в. наиболее дальновидные руководители полицейского аппарата поняли, что только полицейско-репрессивными мерами бороться с массовыми выступлениями рабочих нельзя. В результате родилась тактика «полицейского социализма», вошедшая в историю под названием «зубатовщина».

Сергей Васильевич Зубатов (1864–1917) — фигура примечательная во многих отношениях. В ранней молодости ему были не чужды социалистические увлечения. Он посещал нелегальный кружок учащейся молодежи, а в 1882 г. был даже исключен из гимназии за неблагонадежность. Близость к революционным кругам сыграла большую роль в его дальнейшей карьере. К середине 1880-х гг. Зубатов уже стал негласным осведомителем московской охранки, провокатором. Умный, удачливый агент обратил на себя внимание, и в 1889 г. ему было предложено занять пост помощника начальника Московского охранного отделения, а спустя еще семь лет, в 1896 г., он возглавил московскую охранку и с головой ушел в организацию политического сыска и сложной системы провокаций. Известный в то время жандармский офицер П. П. Заварзин писал: «Зубатов был одним из немногих правительственных агентов, который знал революционное движение и технику розыска. В то время политический розыск в империи был поставлен настолько слабо, что многие члены его не были знакомы с самыми элементарными приемами той работы, которую они вели, не говоря уже об умении разбираться в программах партий и политических доктринах. Зубатов первый поставил розыск в империи по западноевропейскому образцу, введя систематическую регистрацию, фотографирование, конспирирование внутренней агентуры и т. п.» [315].

Сотрудники Министерства внутренних дел. В центре — товарищ министра внутренних дел, командир Отдельного корпуса жандармов свиты Его Величества, генерал-майор В. Ф. Джунковский, 1913 г.

Московское охранное отделение занимало исключительное положение среди розыскных органов Департамента полиции. Сфера его деятельности выходила далеко за пределы Москвы и губернии. Благодаря тщательно поставленному сыску и разветвленной сети агентов отделению удалось нанести ряд ощутимых ударов революционному движению. Были произведены крупные аресты в Москве, Минске, Киеве, Одессе, Харькове и Санкт-Петербурге. Однако репрессивные меры правительства уже не могли остановить революционное движение, которое становилось все более массовым.

Знание революционной среды, знакомство с нелегальной литературой и, наконец, личное соприкосновение с практикой революционного движения позволили Зубатову почувствовать и оценить значение новой силы — пролетариата. Ярый защитник российского самодержавия, видевший в неограниченной монархии идеал политического строя, С. В. Зубатов искал пути и средства сохранения этого строя перед лицом надвигавшейся опасности. Поиски новой тактики борьбы с революционным движением вылились в свое образную систему русского «полицейского социализма».

Основы этой тактики были сформулированы в записке, поданной 8 апреля 1898 г. московскому обер-полицеймейстеру Д. Ф. Трепову, который, в свою очередь, изложил ее в виде доклада московскому генерал-губернатору великому князю Сергею Александровичу.

Записка начинается анализом западноевропейского и российского революционного движения. «История революционного движения показала, — писал Зубатов, — что сил одной интеллигенции для борьбы с правительством недостаточно даже в том случае, если они вооружаются взрывчатыми веществами. Революционеры-интеллигенты и организуемые ими кружки сами по себе не страшны. Это штабы без армии. Страшны и опасны они становятся лишь тогда, когда им удается связаться с массами, опереться на них. В этом отношении особую опасность представляют социал-демократы, опирающиеся на рабочих». Далее в записке констатируется, что деятельность российской социал-демократии «дала превосходные результаты на практике: явились массовые забастовки, давшие в итоге достаточное удовлетворение своим участникам». Причины успеха социал-демократов виделись автору в том, что они ведут свою пропаганду, «эксплуатируя мелкие нужды и требования рабочих». Последнее же является следствием недостаточно внимательного отношения к рабочим со стороны «надлежащих чинов и ведомств». Это обстоятельство предлагалось учитывать при выработке мер борьбы с революционным движением.

«Пока революционер проповедует чистый социализм, — заявлял Зубатов, — с ним можно справиться одними репрессивными мерами, но когда он начинает эксплуатировать мелкие недочеты существующего законного порядка, одних репрессивных мер мало, а надлежит немедля вырвать из-под его ног самую почву». Каким же образом? По мнению Зубатова, задача первостепенной важности состояла в том, чтобы фактами попечительства вырвать народ из-под влияния революционеров, завоевать его доверие, и быстрее всего это может сделать полиция.

Исходя из изложенного, автор записки считал, что необходимо «урегулировать рабочее движение, дифференцировать различные его проявления и определить, с чем нужно бороться и что нужно только направлять». В качестве первых шагов он предлагал меры, которые позволили бы отвлечь рабочих от политической борьбы, внести раскол в их ряды. Необходимо внушить рабочим, что правительство само может удовлетворить все их «законные» требования, устранить «своеволие» предпринимателей и вообще заняться «урегулированием» отношений между рабочими и капиталистами. Разъясняя свой замысел, Зубатов писал в донесении в Департамент полиции 19 сентября 1900 г.: «Значит, мораль такая: 1) идеологи — всегдашние политические эксплуататоры масс на почве их нужды и бедности, их надо изловлять и, 2) борясь с ними, помнить всячески: “бей в корень”, обезоруживая массы путем своевременного и неустанного улучшения их положения на почве мелких нужд и требований (большего масса сама по себе и за раз не просит). Но обязательно это должно делаться самим правительством, и притом неустанно без задержки» [316].