Александр Борисов - Три века российской полиции

Во время экзекуции барон Штакельберг кричал на солдат: “Бейте крепче!”

Вскоре затем ревельский комендант генерал Зальца, разрешивший для экзекуции употребить солдат, был уволен от службы» [405].

Стоит уточнить, что подобное было возможно лишь в условиях стабильности внутриполитической жизни, при отсутствии революционных, национально-освободительных или сепаратистских движений. Если в национальных регионах обнаруживались тревожащие власть симптомы неповиновения, система полицейских органов перестраивалась в направлении усиления политической полиции и увеличения военизированных подразделений с полицейскими функциями (полицейская стража). Этот процесс сопровождался ужесточением контроля над местными полицейскими органами и общественным самоуправлением, а также изменением кадровой политики в отношении административно-полицейского аппарата.

Вот примеры подобного «перестроения» полиции в Царстве Польском из фундаментального труда И. А. Никотина.

«Шестнадцатого августа 1861 года утвержден Временный наказ уездным полициям [406]. Из этого Наказа видно, что о всяком чрезвычайном случае открытого сопротивления распоряжениям власти, когда оно не могло быть прекращено без содействия войск и употребления оружия, полицейские чины обязаны были доносить немедленно исправнику или городничему, а последние — губернатору. Войска могли быть письменно требуемы исправником или городничим без разрешения губернатора: а) когда неповинующиеся покусились на насилие, грабеж, убийство, зажигательство или подали повод опасаться такого покушения, и б) когда волнения, беспорядки и возмущение распространялись, несмотря на распоряжение полиции.

При необходимости употребить силу оружия распоряжающийся обязан предварить о том сопротивляющихся. Предварение производится таким порядком, что распоряжающийся становится перед войском рядом с военным командиром; затем дается сигнал на барабане или трубе, после которого распоряжавшийся чиновник явственно и громко произносит к сопротивляющимся следующие слова: “Именем Государя Императора и на основании закона приглашаю всех немедленно (разойтись, положить оружие и т. п.); при непослушании войска будут действовать оружием”. При неповиновении предварение должно было повториться второй и третий раз, причем в последнем случае в начале предварения прибавляется: “в последний раз”, — после чего разрешается действие оружием, что и возложено на начальника военной команды.

При восстановлении порядка употребление наказаний воспрещено; вывод военной команды из места беспорядков зависит от усмотрения губернатора.

Ввиду того обстоятельства, что, несмотря на все изданные законоположения, политические беспорядки принимали в западных губерниях с каждым днем все большие размеры, которые 6 августа выразились наконец столкновением в Вильне, на Погулянке, с войсками, генерал-адъютант Назимов, сообщив военному министру, что 6 мая 1856 года ему предоставлено было Государем Императором назначать следствие и суд, для военного судопроизводства установленный, над всеми лицами, без различия званий, в случаях, когда потребуется немедленное восстановление законного порядка, испрашивал Высочайшего разрешения для подавления беспорядков, с политическою целью возникавших, производить означенный суд в 24 часа, с предоставлением ему власти конфирмовать такие дела окончательно и приводить конфирмации немедленно в исполнение. Вследствие чего 31 августа 1861 года последовало Высочайшее повеление о том, что когда Главный начальник края, вследствие возникших беспорядков, сочтет нужным объявить какую-либо местность в военном положении, то лица, служившие к тому поводом и бывшие главными виновниками сего объявления, не должны избегнуть всей строгости военного положения, а потому “их следует судить по полевому уголовному уложению и приводить приговоры в исполнение немедля” [407].

Четвертого сентября 1861 года утверждены: наставление воинским частям или командам, назначаемым для экзекуционного занятия городов, местечек и селений в западных губерниях [408], и наставление военным начальникам, в случаях употребления войск, для усмирения народных волнений и беспорядков [409]. <���…>

По Именному указу 15 января 1863 года [410]пограничные с Царством Польским уезды западных губерний объявлены были на военном положении, и, в случае появления там шаек мятежников, захваченные с оружием судились по полевым уголовным законам.

Тридцать первого марта того же года [411]Всемилостивейше даровано было полное и совершенное прощение тем обывателям западных губерний, вовлеченным в возникшие в них беспорядки, которые, не подлежа ответственности за другие уголовные преступления, возвратятся к долгу повиновения до 1 мая 1863 года. В тот же день последовал Всемилостивейший Манифест о том же и для жителей Царства Польского [412]. В этом государственном акте каждая строка проникнута теплою любовью к народу в Бозе почившего Императора. Державный Вождь России подтвердил там высказанный им при начале мятежа взгляд свой, что не польский народ виновен в возникших волнениях, столь для него самого пагубных, а несколько лиц, проживавших вне Царства Польского, “в которых многолетняя скитальческая жизнь утвердила привычку к беспорядкам, насилию, тайным замыслам и крамолам, погасила самые возвышенные чувства любви к человечеству и возбудила даже решимость запятнать народную честь преступлением”.

Двадцать четвертого апреля 1863 года [413]утверждены были правила для образования в западных губерниях сельских вооруженных караулов для охранения безопасности лиц, имуществ и путей сообщения. Караулы учреждались по распоряжению военного уездного начальника и составлялись из желающих крестьян по вызову волостных и сельских старшин, а в случае недостатка желающих — по приговору волостных и сельских сходов. Менее двух недель никто не мог быть назначаем в караул. Каждый караул состоял не менее как из 60 и не более 100 человек, при одном десятском на каждые 10 человек. Караулом заведовал унтер-офицер из строевых войск, при помощи нескольких благонадежных и опытных рядовых. Обязанности караула состояли: в учреждении застав по указанию уездного начальника; в опросе проходящих и проезжающих и предании полиции подозрительных людей; в охранении крестьянских селений и лиц от нападений мятежников; в постоянном осмотре лесов, дабы там не водворялись мятежники; в поимке и преследовании мелких мятежных шаек; и, в случае открытия значительных скопищ, караул обязан был сообщать о том местному уездному начальнику для высылки на помощь войска. За убитых и изувеченных в действиях против мятежников выдавались семействам их зачетные рекрутские квитанции. Расформирование караулов предоставлялось усмотрению губернатора по соглашению с военным начальством; вооружение караулов возложено на военное ведомство.