Александр Борисов - Три века российской полиции

К сей наказной памяти стольник и воевода Иван Артемьевич Мартюхин печать свою приложил.

(Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Императорской Академии наук. Дополнены и изданы Высочайше учрежденною комиссиею. — Т. 5. — С. 178–179.)

Законодательство XVII в. распространило полицейскую повинность на все население. Так, Соборное уложение 1649 г. грозило солидным денежным взысканием тем горожанам, кто не принял мер к задержанию преступников, тогда как «изымать их было мочно». А если кто-либо не приходил на помощь жертве грабителей или отказывался участвовать в поимке преступника, то, кроме штрафа, такой человек подлежал битью «кнутом нещадно». Указом от 20 февраля 1664 г. воеводам предоставлялось право привлекать для поимки воров и разбойников широкий круг обывателей и должностных лиц.

Многочисленные источники говорят о том, что использование воинских команд для борьбы с разбойничьими шайками получило большое распространение. В книге В. Н. Глазьева «Власть и общество на юге России в XVII веке: противодействие уголовной преступности» приводятся многочисленные примеры выделения Стрелецким приказом подразделений стрельцов и казаков по просьбам воевод. Так, из наказа сыщику, направленному в Бельский уезд в 1601 г., видно, что для искоренения разбоев ему в подчинение передавались не только губные старосты и городовые приказчики, но и «всякие приказные люди». Он мог привлекать к поимке преступников посадских людей и крестьян, также в его распоряжение переходили дети боярские и стрельцы. В соответствии с решением Ближней канцелярии от 9 июня 1709 г. из Московского гарнизона для борьбы с разбойниками в Тверь было послано 200 солдат, в Ярославль — 100 солдат. Подобные акты объяснялись, как правило, «умножением разбойников» и малочисленностью местных гарнизонов.

Организация борьбы с преступностью на местах сталкивалась с серьезными трудностями. Прежде всего ощущалась нехватка средств, поскольку их выделяло само население. В источниках часто говорится о том, что приказные избы ветхи, тюрьмы в плохом состоянии. Так, в августе 1654 г. из Обонежской пятины Нагорной половины губной староста У. Дубасов сообщал, что сгорел губной стан на Сене, «и за тем в погостах воров, и беглецов, и татей не имают, что их на губной стан приводить негде». В ответ на письмо старосты из столицы поступил указ построить губные избы за счет посадских и сошных людей.

Встречались случаи, когда из-за скудости средств под угрозой оказывались выборы состава губных и земских изб. Весной 1625 г. в Муроме остались только «три целовальника, и в тюрьме избу стерегут они ж; а который должник утечет из тюрьмы, то правят на <���…> крестьянах, на губных целовальниках и на сторожах; и от того выбору их крестьяне бегают в иные города » (курсив наш. — Авт. ). К тому же монастырь, выделявший до этого одного целовальника, весной 1625 г. перестал это делать.

Жители Муромского края от выборов в целовальники уклонялись, численность их уменьшалась, следовательно, возрастала нагрузка на оставшихся, что не могло не понижать качество работы. Часто целовальники злоупотребляли служебным положением, причем настолько, что царской грамотой в Муром губному старосте Осоргину от 26 сентября 1632 г. предписывалось губных целовальников, состоящих в своем звании «лет по пяти, и по шти, и по десяти, и болши, без перемены, переменить». Принятые меры, по всей видимости, оказались недостаточными, так как 15 сентября 1637 г. Разбойный приказ обязал муромского губного старосту обеспечить «повсеместный» сбор денег «на тюремное строение и губные расходы». Приходные и расходные книги для контроля надлежало прислать в Разбойный приказ.

Роспись примет разбойников, приложенная к памяти, данной на имя шуйского земского старосты Клима Лисина, для поимки означенных разбойников; 1641 г.

Роспись разбойникам, и имяна, и чьи дети <���…> Сережка Афанасьев собою низмен, плоск, белолик, кудряв, борода невелика, бела, плешив, глаза беловаты, углецкой выемщик. Мастрючко ростом низмен, волосом беловат, углецкой выемщик. Суздальской губной дьячок Федька Иванов ростом низмен, волосом рус, в лице смугл, борода велика и розсыльщик он же. Шумилко Кузьмин ростом высок, волосом рус, борода невелика, чермна искрасна. Янка Ляд ростом низмен, волосом бел, бородка невелика полова. Гришка Еремеев ростом середней, волосом белокар, бородка невелика полова. Ивашка Тимофеев Журавль ростом невелик, волосом чермен, борода велика, глаза беловаты. Власко Яковлев <���…> ростом велик, волосом рус, борода велика, руса, глаза беловаты. Трофимко Яковлев ростом низмен, волосом рус, молод, бороду бреет. Ивашко Семенов, сын Глухой, ростом низмен, волосом чермен, борода невелика чермна. Гарасимко, чей сын, тово неведомо, ростом низмен, толст, волосом рус, бороды нет, молод, глаза беловаты. Вольной человек Дайка, чей сын, тово неведомо, волосом черн, ростом невелик, борода невелика, глаза черны. Ростовец, посацкой человек Полунка Калистратов, сын Попов, ростом середний, волосом чермен, борода середняя, глаза беловаты. Вольной человек Ермачко Тимофеев, ростом середней, волосом чермен, борода чермна невелика, глаза беловаты. Вольной человек, прозвище Молоков, прямова имяни неведомо, ростом середней, волосом чермен, бороду сечет и ус, глаза черны, лицо гладко <���…>.

(Старинные акты… — С. 94–96.)

Царь Василий Иванович Шуйский, бояре и рынды

Подобные меры борьбы с преступностью на местах напрямую затрагивали интересы феодалов. Землевладельцы нередко запрещали крестьянам переходить на выборные должности, так как это означало потерю рабочих рук. В подтверждение можно сослаться на следующий пример. Тринадцатого декабря 1647 г. губным старостам Кишкину и Стромилову была направлена царская грамота, требовавшая принудить игуменью Покровского монастыря и некоего Сергея Горяинова выдать крестьян, выбранных в целовальники. «Писали нам о том, что игуменья Леонида чинится сильна, с монастырских вотчин целовальников к нашему губному делу не дает. Да по выборам сошных людей Сергей Горяинов крестьян в целовальники не дал, учинился силен». Принятые меры весьма показательны: одного из монастырских слуг предписывалось посадить в тюрьму, «пока целовальника не дадут»; пригрозили и Горяинову: одного «крестьянина тоже поимать и посадить в тюрьму, пока целовальника не даст». Выбранным целовальникам следовало явиться в Разбойный приказ для присяги.

Постепенно власти пришли к выводу о неэффективности формирования аппарата правоохранительных органов путем выборов и стали обращаться к другим способам. Первый опыт относится к 1666 г., когда именным царским указом от 6 марта выбор целовальников в большие московские тюрьмы был отменен. Вместо целовальников предписывалось нанимать «сторожей по 8 человек, с поруками». Поручные записи при найме следовало посылать в Разбойный приказ ежегодно. Оплата сторожей предусматривалась также из Разбойного приказа.