Александр Борисов - Три века российской полиции

Функции Разбойного приказа, относившиеся к подбору кандидатур губных старост, были весьма обширными. Так, в конце 1627 г. новоторжский воевода по царской грамоте выдвинул в губные старосты двух человек: И. Тимофеева и Е. Андреева. Однако «новоторжцы, дворяне и дети боярские, и монастырских вотчин попы и прикащики, и старосты, и крестьяне, и уездные люди, выбирают прежнего старосту, Дружину Вильяшева». Как сообщает источник, князь Дмитрий Пожарский, в то время глава Разбойного приказа, с дьяками «смотрели Ивана Тимофеева» и пришли к заключению, что тот «от ран увечен, и в губное дело его не будет». В итоге было отдано распоряжение выбрать нового губного старосту или «прислать выборы на старого».

Отписка царям якутского воеводы Ивана Приклонского о преступлениях казачьего наемщика Кузьмы Михайлова и о казни его через повешение; 13 мая 1684 г.

Государям Царям и Великим Князьям Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу <���…> холоп ваш, Ивашко Приклонской, челом бьет. В прошлом, Великие Государи, во 190 году, казачий наемщик, гулящий человек Кузка Михайлов, извещал в Охотцком острожке служилым людем на прикащика, пятидесятника казачья Семена Сорокоумова <���…> подал извет за своею рукою. И в Охоцком служилые люди его, Кузку, против его извету роспрашивали, и он, Кузка, служилым людям в роспросе сказал: на него-де, Семена, он, Кузка, никакого вашего, Великих Государей, царственного полатного дела не знает, а говорил де он, Кузка, на него, Семена, то ваше, Великих Государей, царственное полатное дело затеев, избывая побой, что бил он, Семен, его батогами не по делу. И служилые люди тот его, Кузки, извет и роспросные речи на Семена Сорокоумова <���…> подали мне, холопу вашему, и я, холоп ваш, его, Кузку, в приказной избе и у пытки роспрашивал: какое ваше, Великих Государей, царственное полатное дело он, Кузка, на Семена Сорокоумова знает, и не по посулу ли он, Кузка, на него, Семена, в Охоцком то ваше, Великих Государей, дело говорил? И он, Кузка, в роспросе в приказной избе мне, холопу вашему, сказал: извещал-де он, Куземка, в Охоцком на него, Семена, всем служилым людем ваше, Великих Государей, царственное полатное дело то, что-де он, Семен, против вашего, Великих Государей, именования, как чтут челобитные, и в то время сидит и шапки не снимает; да он же-де, Семен, взял в Охотцком у долганских тунгусов из ваших, Великих Государей, из ясачных добрых 10 соболей, и сказал-де он, Семен, что за те соболи не станет на них спрашивать вашего, Великих Государей, ясаку на прошлые годы; а извещал-де про то дело в Охоцком тунгус Арчукачко, а толмачил-де толмачь Игнашка Олферьев. И для подлинной правды, он, Кузка, роспрашиван в застенке, а в роспросе с пытки сказал: вашего-де, Великих Государей, царственного полатного дела на Семена Сорокоумова никакого не знает, а писал-де он то, затеев собою, и в том-де он перед вами, Великими Государями, виноват. И против его, Кузкиных, роспросных речей, ему, Кузке, с казаком с Игнашкою Олферьевым давана очная ставка, и на очной ставке казак Игнашка Олферьев роспрашиван, а в роспросе сказал: 10-де соболей Семену Сорокоумову долганские тунгусы дали в почесть, после вашего, Великих Государей, ясачного платежу, не из ваших, Великих Государей, ясачных соболей и не для того, чтоб на них на прошлые годы вашего, Великих Государей, ясаку не спрашивать, и писать-де ему, Кузке, он, Игнашка, таких речей не веливал, что будто те соболи взял он, Семен, чтоб на них на прошлые годы вашего, Великих Государей, ясаку не спрашивать. И посажен был он, Кузка, в тюрьму, и из тюрьмы бил челом вам, Великим Государям, он, Кузка, и принес вину свою: на Семена-де Сорокоумова он, Кузка, вашего, Великих Государей, никакого царственного полатного дела не знает; а что-де он, Кузка, сказывал, будто он, Семен, взял у долганских мужиков 10 соболей из ваших, Великих Государей, ясачных добрых соболей, и будто на их хотел за прошлые годы заронить ясак, и то-де на него, Семена, он, Кузка, взвел напрасно ж, потому что-де он, Семен, учинил ему досаду, бил-де его батогами не по делу. И за то его, Кузкино, затейное воровство, по вашему, Великих Государей, указу, учинено ему наказанье: бить кнутом на козле и в проводку. И в прошлом же, Великие Государи, во 191 году он же, Кузка, нанялся в Якуцком из воли у казака, у Ивашка Куржаги, что служить ему, Кузке, за него, Ивашка, ваша, Великих Государей, двоегодная служба на Анадыре-реке за Носом; и, по вашему, Великих Государей, указу, он, Кузка, вместо того казака, в том же, во 191 году послан был на вашу, Великих Государей, службу за Нос с прикащиком с казаком, с Мишкою Ворыпаевым; и он, Кузка, не дошед до той вашей, Великих Государей, службы, с дороги сбежал и объявился в Оленском зимовье и написал составом, воровски, сам себе отпускную от прикащика от казака, от Мишки Ворыпаева, а в той воровской своей отпускной написал, будто он, Мишка, его, Кузку, с службы отпустил, а он, Кузка, будто в свое место нанял служить тое вашу, Великих Государей, двоегодную службу гулящего ж человека, и будто тое отпускную писал казак Гришка Тимофеев Томской, да к той же составной отпускной позади он же, Кузка, написал своею рукою: Михайло Ворыпаев отпустил и руку приложил; и тое воровскую отпускную подал в Оленском прикащику, пятидесятнику казачью Степану Лаврентьеву. Да на его ж, Кузку, в Оленском прикащику Степану Лаврентьеву извещал казак Гришка Брыган: хочет-де он, Кузка, с Олена бежать в Туруханской город воровскими дорогами, для воровства, а с собою-де подзывает служилых людей, которые шли на вашу, Великих Государей, службу на Собачью, на коче, и зимовали у речки Зырянки, и ту-де вашу, Великих Государей, заморскую службу хочет поставить, да с собою ж-де звал казака Офонку Сутырина. И Оленской прикащик, пятидесятник казачей Степан Лаврентьев, его, Кузку, и воровскую его составную отпускную и извет на него, Кузку, прислал в Якуцкой ко мне, холопу вашему, в нынешнем во 192 году. И я, холоп ваш, его, Кузку, в приказной избе и у пытки во всем в том его воровстве роспрашивал; и с пытки он, Кузка, во всем в том Великим Государям винился: с вашей, Великих Государей, службы сбежал и отпускную от прикащика казака, от Мишки Ворыпаева, составил воровски, сам собою, и с Олена в Туруханской город воровскими дорогами, для воровства, бежать хотел, и служилых людей, которые посланы на вашу, Великих Государей, заморскую службу, с собою подзывал. И за то его, Кузкино, воровство, по вашему, Великих Государей, указу, потому ж учинено наказанье бить кнутом на козле и в проводку, безо всякие пощады, и послал я, холоп ваш, его, Кузку, вместо того казака, за его наем, дослуживать на ту вашу, Великих Государей, службу за Нос с провожатым, с десятником казачьим, с Исачком Оксентьевым с товарыщи; и он, Кузка, от тех провожатых не дошед до той вашей, Великих Государей, службы, с дороги сбежал, стакався с казаком, с Ондрюшкою Унжаком, и, пришед, под Якуцким тайным обычаем жили Кузка и Ондрюшка многие дни, хотя завести бунт такой же, как и в прошлом, во 191 году завели бунт казаки, кои наряжены были на вашу, Великих Государей, службу на Удь, Федка Мартынов с товарыщи, хотели якуцких градцких жителей, многих лутчих людей домы грабить, и их самих побивать до смерти, и у торговых людей плоты с хлебными запасы отбивать; и о том их бунту в прошлом, во 191 году, августа в 27 день, к вам, Великим Государям, к Москве я, холоп ваш, писал с казаком, с Данилком Хреновым, с Любишкою Дерновым. И их, Кузку и Ондрюшку, увидя, якуцкие жители поймали и привели в приказную избу; и я, холоп ваш, их, Кузку и Ондрюшку, в приказной избе и в застенке роспрашивал: для какого дела они с вашей, Великих Государей, службы сбежали и пришли в Якуцкой, и живы ли от них остались провожатой их, десятник Исаченко Оксентьев с товарыщи? И Кузка в роспросе с пытки вам, Великим Государям, вину свою принес: бунт де он, стакався с казаком, с Ондрюшкою Унжаком, пришед в Якуцкой, заводить хотели и воровские всякие письма с Ондрюшкою Унжаком составливали; а провожатой-де Исачко от них остались живы. А доподлинна, Великие Государи, про про вожатого, про Исачка Оксентьева с товарыщи, в то время и после мая по 13 число ведомости никакие нет, живы ли они. И по вашему, Великих Государей, указу, я, холоп ваш, за его, Кузкины, многие прежние и нынешние воровства, и за побег с ваших, Великих Государей, служеб, и за бунт, и за составные воровски письма против вашего, Великих Государей, указу и Соборного уложения велел его, Кузку, повесить.