Александр Борисов - Три века российской полиции

С созданием в 1726 г. Верховного тайного совета как высшего совещательного государственного органа руководители всех центральных ведомств, включая генерал-полицеймейстера, должны были отправлять «доношения» именно сюда. Генерал-полицеймейстер не вошел в число руководителей ведомств, чьи «доношения» в Тайном совете должны были рассматриваться в их присутствии.

После смерти Екатерины I Антон Девиер был обвинен в намерении противодействовать вступлению на престол Петра II, внука Петра I. (За сие преступление он был лишен всех званий и наград, бит кнутом и сослан в Сибирь.) Назначенный вместо него обер-полицеймейстер И. Поздняков звания генерал-полицеймейстера не получил.

Указом Петра II от 2 октября 1727 г. московская полиция выводилась из подчинения Канцелярии полицеймейстерских дел и передавалась в ведение генерал-губернатора старой столицы. Однако столь резкий курс на децентрализацию управления полицией вскоре был скорректирован: московская полиция перешла в подчинение Сената, и уже в ноябре обер-полицеймейстер Поздняков был переведен из Санкт-Петербурга в Москву.

Тот же указ обязывал Сенат давать оценку деятельности полицейского ведомства. В случае обнаружения (не без помощи полиции) «народных тягостей» сенаторы должны были незамедлительно вносить в Верховный тайный совет предложения об устранении таковых, дабы «не допустить до большего отягощения и убытков» [53] ПСЗРИ. — Собр. 1. — Т. 7 — № 5172 (1727 г.). .

Укрепление административно-полицейского управления Москвы связывалось с подготовкой коронации Петра II, которая должна была состояться в феврале 1728 г. Для этого важного события предстояло отремонтировать многие казенные строения, чтобы разместить в них многочисленную свиту и иностранных гостей, очистить улицы, убрать из города бродяг и нищих, обеспечить меры противопожарной безопасности. Все это входило в задачи полиции.

Челобитная купецкого человека Елисея Суханова; 4 июня 1739 г.

Всепресветлейшая державнейшая Великая Государыня Императрица Анна Иоанновна Самодержица Всероссийская. Извещает города Яренска нижайший купецкий человек Елисей Иванов, сын Суханов, а о чем тому следуют пункты.

1-е. В нынешнем 739 году, мая 10-го дня <���…> без вести нечаянной приплыли сверху Вычегдою-рекою воровские люди в Устьсысольскую волость многолюдством и обступили наш двор внезапу страшным разбоем. И, увидя оной их многолюдственный разбой, отец мой Иван и дядя Петр Сухановы с домашними своими и с прилучившимися посторонними людьми, во двор запершись, и из ружей <���…> воров палили многократно <���…>. Оные разбойники, видя тогда бывший от Бога великий ветр, дом наш зажгли огнем <���…> помянутых отца моего Ивана и дядю Петра схвативши, били кистенями, и копьями кололи, и ножами своими резали, от которых тяжких ран отец мой Иван в тот же день к вечеру и умер, а дядя мой Петр от оных же воров тяжкого озлобления лежит весьма болен при смерти.

2-е. А прилучившихся в доме нашем людей устьсысольской таможни и кружечного двора <���…> бурмистра Исака Чюколина да купецкого человека Софрона Шешукова, [да] Визенской волости бобыля Константина Майорова копьями кололи и ножами резали всех их до смерти. А во оном зажженном дворе от страха оставшихся людей — девиц Любаву и Александру Петровых, дочерей Сухановых, да работницу Устьсысольской волости девицу Евфимью Климонтову, дочь Мальцовых, да Межадорской волости крестьянина Семена Михайлова <���…> который у нас в доме имелся ради обучения детей в грамоте, всех сожгли до смерти. А другие наши домовые обыватели многие в оградах побиты и едва живы оставлены.

3-е. Да в том же сожженом дворе нашем имеющиеся письма: всякие крепости на деревенские владения, и заводы, и угодья; и долговые взятки по крепостям, и по роспискам, и памятным книгам, и конторным; и винокуренные имеющееся указы позволительные и протчие; и разные квитанции о клеймении кубов и котлов; и по здаче вина на кружечные дворы отмерные письма; и о хлебных припасах к тому винному курению выписки; и с контрактов копии; и долговые между собою записи; и святые иконы на окладах серебряных под золотом и без окладов; и к ним божественные разные посуды серебряные, ценные стеклянные, оловянные, и медные, и железные, и деревянные; и платье всякое, мужское и женское, от российских и иностранных парчей; и привесы к женским уставам золотые, серебряные и жемчужные, также и от разных в камени перстнях и сергах; да два погреба с имеющимися питьями заморскими и русскими; и над оными погребы в анбарах домовые снасти и куски серебряные, и медные, и оловянные, и железные; и к судовым промыслам пенковыя снасти; и бывшие хлебные припасы на мясных и постных дней харчей, кои ими же разбойниками пограблены, а иные все сожжены без остатка. А цены оным вышепоказанным домовым пожиткам показать я не могу, понеже оные <���…> заведены прадедами и детми, и отцом моим, и дядею исстари. Да ими, разбойниками, похищено из двух ящиков, которые имелись в горнице у отца моего и дяди, две тысячи рублев денег. И те ящики найдены после их, разбойников, на берегу изломаны. Да под горницею было в амбаре покупного товару, а именно: пятнадцать тысяч белки чистой, по двадцати рублей тысяча, того на триста рублев; один пуд струи бобровой сухой, по три рубля фунт, того на сто на двадцать рублев; пятьсот горностаев по восьми рублев сто, того на сорок рублев; сто куниц, по три рубля десяток, того на тридцать рублев; тридцать лисиц красных, по рублю по двадцати копеек одна, того на тридцать на шесть рублев; сто пятдесят норок, по двадцати пяти копеек одна, того на тридцать на семь рублев на пятдесят копеек; двести вервезей бобровых, деланных по двадцати рублев сто, того на сорок рублей; пять росамах, по два рубля по десяти копеек одна, того на десять рублев на пятдесят копеек; двадцать винтовок, по рублю пятидесяти копеек одна, то на тридцать рублев; двадцать пять пудов табаку, по два рубля пятидесяти копеек пуд, того на пятдесят рублев; выше показанного товару на шестьсот на девяносто на четыре рубли ими, ворами, кои разграблены, а иные и огнем сожжены без остатку. Да в этом же дворе было изготовлено от воровских людей для обороны оружия: двадцать фузей, четыре пары пистолей, две пары мушкатеров, шесть шпаг, пятнадцать копий, десять луков и стрелы, две пушки чугунные длиною по полуаршина с двумя вершки, одна пушка железная кованая, длиною полтора аршина и к тому оружию лядунки с патроны и натруски с порохом и пулями, и по оном бою оные ружья их остались в том дворе. И того оружья оные воры похитили или в огне сожгли, того знать не могу.

4-е. И по таком домовом сожжении и убивстве людей и разграблении пожитков, пловучи из Устьсысольской волости вниз по Вычегде-реке <���…> по Вашему Императорского Величества указу нами построенную винокуренную поварню и в ней <���…> шесть котлов медных, две яндовки, три поваренки, четыре поддена и все те медные шестнадцать труб, медные ж весом трубы и котлы и прочие помянутые медные посуды были двадцать пуд, по цене за пуд по десяти рублев, того на двести рублев; да при той поварне два подвала и что имелось по камер-коллежскому указу по подрядам нашим выкуренное вино простое на поставку к нынешнему, 739 году на яренские и устьсысольские кружечные дворы к тысяча восьми стам ведр в пятнадцати бочках — шестьсот ведр, — ими, разбойниками, все сожжены. А по подрядной цене оное вино по пятидесяти по четыре копейки ведро, того на триста на двадцать четыре рубля; в анбаре хлебного припасу ржаного и яшнаго шестьдесят четвертей сложною ценою, по сороку копеек, того на двадцать четыре рубли, да на том же анбаре вверху хмель двадцать пуд, по восьмидесяти копеек пуд, того на шестнадцать рублев. Дров триста сажень, по десяти копеек сажень, того на двадцать на семь рублев; да в той же поварне заторный котел железный, тридцать два пуда, по цене на сорок руб лев; десять чанов заторных ценою по два рубли, того на двадцать рублев; пятдесят бочек дубовых, по шестидесяти копеек одна, того на тридцать рублей, да и мелкая посуда и снасти, и деревянные и железные, по цене на десять рублей; поварня, и подвалы, и анбары по цене на триста рублей. При поварне сожжено и пограблено на девятьсот на девяносто один рубль.