Александр Борисов - Три века российской полиции

Была и другая практика. Сенат, а иногда и сама императрица, минуя генерал-полицеймейстера, ставили во главе воинских команд офицеров и направляли их «для сыску воров и разбойников», «искоренения разбойников и наказания сообщников их и пристанодержателей». Признавая, что «во многих провинциях <���…> великие разбои завелись и ужасные грабительства», власть обязывала местную администрацию оказывать всяческое содействие таким командам, также администрация получала право сдавать в рекруты крестьян, заподозренных в пособничестве разбойникам.

Короткое правление Петра III (1761–1762 гг.) началось с традиционных изменений в организации высших органов управления и назначения новых руководителей государственных учреждений. Это коснулось и полицейских органов. В январе 1762 г. императорским указом в Москву был назначен новый генерал-полицеймейстер, этот же указ подтверждал его подчиненность столичному генерал-полицеймейстеру. Полицейское ведомство было поставлено под управление Сената, «как все коллегии и канцелярии». Должность полицеймейстера во всех городах империи была упразднена (как оказалось, ненадолго), а сама служба подчинена губернским, провинциальным и воеводским канцеляриям.

Весной были предприняты шаги к еще большему укреплению полиции, повышению ее статуса. Именным указом от 21 марта 1762 г. была введена должность Главного директора над всеми полициями, подчинявшегося непосредственно императору. Ему, в свою очередь, подчинялись оба генерал-полицеймейстера.

На следующий день генералу Н. А. Корфу, который и был назначен на эту должность, было поручено (по его личному представлению) назначить полицеймейстеров в тех городах и провинциях, где он сочтет нужным. Губернаторы и воеводы не только не могли взыскивать с полицеймейстеров, если те «в чем-либо поступят против должности и звания своего», но «по делам полицейским» были поставлены в зависимость от Главной полиции [59]. Экспедиция для розыска воров и разбойников, учрежденная в 1746 г. в составе Главной полицеймейстерской канцелярии, передавалась в столичную губернскую канцелярию.

О делах, подлежащих производству в Преображенском приказе; 29 апреля 1722 г.

Чтоб делам быть в Преображенском следующим:

1. Которые в государственных делах, а именно в дурных словах или деле к возмущению и тому подобных дел.

2. Полки гвардии чтоб ведомы были по прежнему, но так как ныне все государство определено, а именно: что кто на них будет в чем бить челом, а им бить челом там, где суперник его ведом.

3. Посторонних дел, разве каких великих убийств или городских разбоев в Питербурге или Москве в то время, где будет ваша персона присудствовать, а без вашего присудсвия не делать и не брать; а иных, кроме вышеписанных, никогда не принимать, дабы тем комфузии не зделать положенному регламенту. А которые дела по сему не надлежат, а ныне оные есть, отдать к своим местам.

В Преображенском, апреля в 29 день 1722 года.

(Сборник Императорского Русского исторического общества. — СПб., 1873. — № 11. — С. 471.)

Воссоздание в городах полиции под началом Главного директора, подчиненного непосредственно императору, было важным государственным решением. По сути, служба генерала Корфа на время заменила упраздненную в феврале 1762 г. Канцелярию тайных розыскных дел, от которой высшая власть получала необходимые сведения о положении в стране. (При Екатерине II функции Канцелярии тайных розыскных дел перейдут к Тайной экспедиции при Сенате.)

Обряд, како обвиненный пытается

Для пытки приличившихся в злодействах зделано особливое место, называемое застенок, огорожен [он] палисадником и покрыт для того, что при пытках бывают судья и секретарь, и для записи пыточных речей подъячий; и в силу указу 742-го году велено, записав пыточныя речи, крепить судьям, не выходя из застенка.

В застенке же для пытки сделана дыба, состоящая в трех столбах, из которых два вкопаны в землю, а третий сверху, поперек. И когда назначено будет для пытки время, то кат, или палач, явиться должен в застенок с своими инструментами, а оные есть: хомут шерстяной, к которому пришита веревка долгая; кнутья и ремень, которым пытанному ноги связывают.

По приходе судей в застенок и по рассуждении в чем подлежащего к пытке спрашивать должно, приводится тот, которого пытать надлежит, и от караульного отдается палачу, который долгую веревку перекинет чрез поперечной в дыбе столб и, взяв подлежащего к пытке, руки назад заворотит, и, положа их в хомут, чрез приставленных для того людей встягивает, дабы пытанный на земле не стоял. У которого руки и выворотит совсем назад, и он на них висит; потом свяжет показанным выше ремнем ноги и привязывает к сделанному нарочно впереди дыбы столбу; и, растянувши сим образом, бьет кнутом, где и спрашивается о злодействах и все записывается, что таковой сказывать станет.

Есть ли ж из подлежащих к пытке такой случится, который изобличается во многом злодействе, а он запирается, и по делу обстоятельства доказывают его к подозрению, то для изыскания истины употребляются нарочно:

1-е. Тиски, сделанные из железа в трех полосах с винтами, в которые кладутся злодея персты сверху большие, два из рук, а внизу ножные два; и свинчиваются от палача до тех пор, пока или повинится, или не можно будет больше жать перстов и винт не будет действовать.

2-е. Наложа на голову веревку и просунув кляп, вертят так, что оной изумленным бывает; потом простригают на голове волосы до тела, и на то место льют холодную воду, только что почти по капле, от чего также в изумление приходит.

3-е. При пытке, во время таково ж запирательства и для изыскания истины, пытанному, когда висит на дыбе, кладут между ног на ремень, которым они связаны, бревно, и на оное палач становится за тем, чтоб на виске потянуть его, дабы более истязания чувствовал.

Есть ли ж и потому истины показывать не будет, снимая пытанного с дыбы, правят руки, а потом опять на дыбу таким же образом поднимают для того, что и чрез то боли бывает больше.

Хотя по законам положено только три раза пытать, но когда случится пытанный на второй или на третьей пытке речи переменит, то еще трижды пытается.

И есть ли переговаривать будет в трех пытках, то пытки употребляются до тех пор, пока с трех пыток одинаковое скажет, ибо сколько б раз пытан ни был, а есть ли в чем-нибудь разнить в показаниях будет, то в утверждение должен еще три пытки вытерпеть; а потом и огонь таким образом: палач, отвязав привязанные ноги от столба, висячего на дыбе растянет и, зажегши веник, с огнем водить по спине, на что употребляется веников три или больше, смотря во обстоятельству пытанного.

Когда пытки окончатся и пытанный подлежать будет по винам ссылки на каторгу, то при посылке от палача вырываются ноздри сделанными нарочно клещами. Есть ли же которые подлежат смертной казни, то и таковых, в силу указов, до будущего о действительной казни определения, велено ссылать на каторгу ж, а при посылке также ноздри вырезываются. И сверх того особливыми присланными штемпелями на лбу и на щеках кладутся знаки (:вор:), в тех же штемпелях набиты железные острые спицы словами, и ими палач бьет в лоб и щеки и натирает порохом, и от того слова видны бывают.