Александр Борисов - Три века российской полиции

В тот же день телеграмма была вручена жениху с такой припиской: «№ 1791, 4 июля 1898 г. Настоящую телеграмму передаю полицейскому уряднику 15 участка Хоружину. Пристав I стана Пинского уезда Морокин».

Существенной особенностью жандармской железнодорожной полиции являлось то, что она совмещала функции общей и политической полиции. Функции общей полиции жандармская железнодорожная полиции выполняла в полосе отчуждения железных дорог. Здесь она предупреждала и пресекала правонарушения общего характера (преступления, административные проступки, беспризорность и безнадзорность несовершеннолетних и т. п.). Вместе с тем жандармская железнодорожная полиция осуществляла меры по предупреждению и пресечению таких правонарушений, как повреждение рельсового полотна и пути; наложение на путь посторонних предметов; крушение и сход с рельсов поездов, отдельных паровозов и вагонов; разрыв поездов и случайные сходы подвижного состава; нарушение железнодорожными служащими технических и специальных устройств, ограждающих безопасность на железных дорогах. Создание железнодорожной полиции объективно обусловлено, и в дальнейшем она стала неотъемлемой составной частью единой полицейской системы государства.

Преобразования коснулись не только общей полиции. Обострение социально-политической обстановки, возникновение революционных организаций повлекли за собой усиление аппарата политической полиции. В частности, покушение на Александра II 4 апреля 1866 г. привело к существенной реорганизации Отдельного корпуса жандармов. Девятого сентября 1867 г. высочайшей волей было утверждено «Положение о Корпусе жандармов». Согласно этому документу, в Корпус вошли жандармские управления Варшавского, Кавказского и Сибирского округов, 56 губернских управлений, 50 уездных управлений Севера, Западного края, наблюдательный состав, столичные жандармские эскадроны, 13 конных жандармских команд, полицейские управления на железных дорогах. Наблюдательный состав Корпуса, состоявший из 71 офицера и 962 унтер-офицеров, размещался по уездам. В сентябре 1870 г. наблюдательный состав был переименован в дополнительный штат губернского жандармского управления. Следует отметить, что территориальные жандармские подразделения не были подчинены губернатору. Одной из основных обязанностей губернского жандармского управления был контроль за деятельностью губернской администрации. Жандармам предписывалось бдительно следить за «духом всего населения вообще и каждого сословия порознь».

Девятнадцатого мая 1871 г. был принят закон «О порядке действий чинов Корпуса жандармов по исследованию преступлений». Этот закон стал, по существу, первым шагом судебной контрреформы, поскольку отступал от главного правила производства расследований, состоявшего в том, что следственная часть должна быть отделена от полиции.

Протоколы жандармских дознаний поступали к прокурору, который передавал их министру юстиции. Совместно с шефом Корпуса жандармов министр отдавал распоряжение о производстве предварительного следствия или обращался к царю за разрешением о прекращении производства. В таком случае дела или полностью прекращались, или разрешались в административном порядке.

Между тем масштабы индивидуального террора ширились с небывалой быстротой. Жертвами терактов становились представители власти, объектом покушений был и сам император Александр II. В августе 1878 г. ударом кинжала был убит начальник III Отделения, шеф Отдельного корпуса жандармов генерал-лейтенант Н. В. Мезенцев. Убийство показало, что жандармерия, сотрудники и агентура III Отделения не могут обеспечить безопасность в стране, защитить от террористов даже своего руководителя.

М. Пикколо. Будочник

На заседании Комитета министров в ноябре 1878 г. причины роста недовольства в стране, появления политического радикализма, терроризма объяснялись главным образом деятельностью «революционных агитаторов». В то же время министры признали, что «общественная жизнь получила у нас повсюду быстрое развитие, и характер населения значительно изменился». Это было важное признание. Оно требовало реакции власти на быстрые изменения, происходившие в обществе. Власть решила ответить на новые вызовы времени усилением полиции. Но на сей раз не в масштабах страны, а в девяти крупных промышленных городах, в которых находились университеты и иные высшие учебные заведения. Власть понимала, что оппозицию, в том числе и радикальную, составляет либеральная интеллигенция, поддерживаемая студенчеством, и обоснованно опасалась, что проводимая оппозицией революционная пропаганда может способствовать массовому выступлению городского пролетариата.

Ограниченный круг городов, в которых предполагалось усилить полицию, министр внутренних дел объяснял, в частности, тем, что он руководствовался «требованиями бережливости для государственной казны». Однако министр финансов, критически относившийся к предложению увеличить суммы, выделяемые на полицию, отмечал, что те города, где полиция уже была усилена, «служили главным притоном деятельности революционеров». Комитет министров пришел к выводу, что существенное увеличение расходов на полицию всей страны «потребует увеличения бремени налогов, что может иметь важные последствия в смысле развития политически вредных элементов». Было отмечено, что повысить эффективность борьбы с революционным движением можно не только увеличивая число полицейских, но и за счет реорганизации управления полицейской системы. В условиях, когда движение против существующего строя становилось массовым, втягивающим в себя различные слои общества, деление полиции на тайную политическую и общую, охраняющую порядок и борющуюся с общеуголовной преступностью, устарело. В ходе заседаний Комитета министров прозвучало важное теоретическое и практическое положение, что «сама сущность полицейских обязанностей лишает возможности строго разграничить цели политические от общеполицейских».

Л. С. Маков, министр внутренних дел в 1878–1880 гг.

В итоге Комитет министров счел целесообразным объединение усилий общей полиции, находящейся в системе Министерства внутренних дел, и тайной полиции, подчиненной III Отделению Собственной Е. И. В. канцелярии [214]. Это было правильное решение. Агенты III Отделения, долгое время следившие за представителями высших классов, чиновничеством, а также за полицией, плохо знали ту среду, которая давала радикальных борцов с существующим строем, — разночинцев, выходцев из низших слоев российского общества.