Гюнтер Кунерт - Москва – Берлин: история по памяти

У нас уже две недели как лежит снег, мы планируем — да и ездили уже несколько раз — лыжные походы в соседнюю Чехословакию. Пограничный переход расположен в 20 километрах отсюда, а сама граница вообще проходит в 250 метрах к югу от нашего городка. Ваш запрет на путешествия в выходные [109] В связи с топливно-энергетическим кризисом в то время в ряде европейских стран были введены запреты на пользование личным автотранспортом в выходные дни. распространяется и на социалистические страны, к примеру, на Чехословакию? Если нет, мы вполне могли бы там встретиться, дорожные расходы возместим… Но это, разумеется, помимо поездки в Румынию или Болгарию. Я пока что до 16 декабря здесь, и на выходные вполне мог бы совершать такие прогулки. А потом только с 3 января 1974-го, потому что я уеду в Бад-Бланкенбург. Как тебе такая воскресная прогулка?

У меня все более или менее хорошо, только нервы на пределе, и это сказывается на занятиях в школе. Думаю, ты понимаешь, каково нам сейчас. Хочется как можно скорее оставить все это позади.

Признательный тебе Томас.

Вторник, 4 декабря 1973-го. Едва ли не весь наш класс съехался во Фрайбург, почти день в день через полгода после выпускного вечера. И КаГе тоже был тут. Я отвел его в сторонку.

— Как насчет того, чтобы провернуть одно дельце?

«Провернуть дельце» — на нашем интернатском жаргоне это означало учинить какую-нибудь шкоду: забраться ночью в продуктовую кладовку, прицепить воздушные шарики к часам на башне, организовать внезапный ночной визит к соседям, то бишь в соседний интернат.

КаГе загорелся сразу же. Немедленно начал делиться идеями и наблюдениями своих многочисленных путешествий: визы, контроль, штемпели — как это все обычно на границе бывает — в аэропортах и в морских портах.

— КаГе, тогда ты должен оставаться на связи. Долго наша с Томасом переписка вряд ли протянется. Я буду держать тебя в курсе.

Лучшего напарника, чем КаГе, и придумать нельзя. Так посмотреть — вроде бы тихоня. И никому из персонала интерната и в голову не могло прийти, что именно у него в соседней деревне стоит «фольксваген-жук», на котором мы по выходным нередко уезжали развеяться. КаГе — надежный, невозмутимый, такой никогда не подведет.

«Провернуть дельце». Привкус азарта в этих словах — теперь уже навсегда. Радость веселой проказы. Только вот на сей раз все будет всерьез. И хорошо, что мы не знали, насколько всерьез.

Я понимал: в Хангвайде, в лечебнице, много не заработаешь. Значит, пока я там не заступил, надо бы подыскать какой-нибудь денежный приработок. Некто Шмерле, торговавший у нас в Швебиш-Гмюнде автомобилями, заключил договор на ремонт дома «под ключ», с твердым сроком окончания работ, но строительная фирма, которая должна была отделать подвал, внезапно обанкротилась. Вместо того чтобы искать другую фирму, Шмерле на свой страх и риск сколотил строительную бригаду — экономия получалась знатная. Я с радостью включился в строительный процесс, но как, к примеру, прокладывать дренажные трубы, я не знал даже приблизительно. Не знали этого, как выяснилось, и другие «опытные коллеги», не говоря о самом работодателе. Вкалывал я на стройке до середины декабря и заработал прилично.

15–16 декабря 1973-го: в Швебиш-Гмюнде меня навещают друзья и привозят с собой своих друзей. Смесь знакомых и незнакомых лиц. Среди новых, незнакомых, сразу запоминается одно — Хуберта. Не то чтобы любовь с первого взгляда — но с первой ее улыбки, с первого смеха точно. Такого сердечного, такого открытого и радостного смеха мне прежде не доводилось слышать. «Из самого нутра», как скажет позже сама Хуберта. Так началось то, чему суждено было стать любовной историей на всю жизнь. Скажи нам кто-нибудь тогда об этом, мы бы, наверно, смутились — в конце концов, обоим было только по 19. Но завязалась переписка, а когда к лету история с Томом вошла в свою самую напряженную и тяжелую фазу, для меня уже не было на земле никого важнее Хуберты.

28 декабря 1973-го мне исполнилось двадцать. По закону я все еще не считался взрослым. Совершеннолетие наступало с двадцати одного. Только в марте 1974-го немецкий бундестаг постановил признать совершеннолетними всех граждан ФРГ, которым исполнилось восемнадцать. Закон вступил в силу с 1 января 1975 года — через четыре дня после того, как я отметил день рождения в двадцать первый раз.

Подводя итоги года, СМИ сообщали: 6450 гражданам ГДР в 1973 году удалось бежать из страны — на 16 % больше, чем в предыдущем. 5 января на знаменитом КПП «Чарли», берлинском пограничном переходе для союзников, был застрелен пограничник ГДР, который пытался перебежать на Запад, захватив в заложники офицера. В Восточном Берлине за пособничество к побегу гражданин ФРГ Йозеф Хуберт был приговорен к восьми годам лишения свободы. Ему инкриминировали «систематические противозаконные действия, нарушающие государственный суверенитет ГДР, по заданию преступных группировок с целью организации торговли людьми и переправки граждан ГДР через границу». В том же году за «пособничество бегству» впервые была арестована женщина — Марго Найдхардт. Приговор — 8 лет лишения свободы. Несколько дней спустя СМИ сообщили еще о трех приговорах, сроки от пятнадцати до семи и пяти лет. В мотивировочной части судебных постановлений все чаще упоминалось «нарушение суверенитета социалистических стран», что подразумевало неудавшиеся попытки организовать бегство через другие страны Варшавского договора…

Вскоре после того, как я начал работать санитаром в лечебнице в Хангвайде, пришло новое письмо от Томаса, к которому впервые было приложено и послание от его друзей.

Нойоберхаус, 18 января 1974

Дорогой Рюдигер!

Ты уже слышал о моих друзьях, которые, как и мы с тобой, тоже заядлые коллекционеры минералов. Чтобы получше с тобой познакомиться, они решили написать тебе сами. Поскольку мы договорились обмениваться минералами, а летом собираемся на поиски в совместную экспедицию, мы надеемся по-настоящему с тобой подружиться.

Твой кузен Томас .

Дорогой Рюдигер!

Как мы знаем от нашего друга Томаса, у нас с тобой схожий круг интересов. Поскольку коллекционирование минералов — наша общая страсть, нам не терпится уже сейчас познакомиться с тобой поближе. Мы, к сожалению, лишены возможности общаться с коллекционерами из западных стран. А хотелось бы. И конечно, за ценные образцы мы готовы предложить хорошее вознаграждение или достойный обмен, так что в накладе ты не останешься. Будем рады пообщаться с тобой напрямую, чтобы поскорее перейти ближе к делу.

Так как тебе наверняка не так-то просто приехать в ГДР, предлагаем встретиться в Чехословакии. По срокам нас устраивал бы февраль, ведь с марта у нас уже начинаются выпускные экзамены. Мы могли бы обсудить, чем будем меняться, чтобы потом как следует подготовиться к следующей встрече.