Дмитрий Мишин - История государства Лахмидов

Этот фрагмент представляет собой часть повествования об Ади Ибн Зайде, которую Абу-ль-Фарадж аль-Исфахани приводит со ссылкой на Хишама аль-Кальби. Аль-Мунзир IV в ней — побочный персонаж, который после этого эпизода исчезает из повествования. По этому отрывочному сообщению трудно определить, к какому времени оно относится. Если подходить с позиций логики, вернее всего считать, что описываемые у Абу-ль-Фараджа события произошли в конце правления аль-Мунзира. Сасаниды, державшие на службе многочисленных соглядатаев и лазутчиков, были, несомненно, хорошо осведомлены о положении дел в Хире. Едва ли Хосров Ануширван потерпел бы, чтобы наместник, поставленный для того, чтобы охранять его верховенство над арабами, уступил власть над Хирой местной знати. Если это предположение верно, мы можем по-другому посмотреть и на сообщения о злоупотреблениях аль-Мунзира IV. Мы видели, что за свое короткое правление он несколько раз терпел поражения от аль-Мунзира Гассанидского; была сожжена Хира. Сама обстановка вынуждала аль-Мунзира раз за разом идти на чрезвычайные меры, чтобы вновь подготовить боеспособное войско. Нетрудно представить себе, что такие меры вызывали резкое неприятие у хирской и племенной знати.

Сведения о назначении ан-Нумана правителем Хиры мы черпаем в основном из пересказов повествования об Ади Ибн Зайде. Согласно этому рассказу аль-Мунзир оставил более десятка сыновей, но преемник его не был определен. Власть над Хирой была вверена таййитскому вождю Ийасу Ибн Кабисе ( Iyas Ibn Qabisa ). Сасанидский царь — им, как показано во введении, был Хосров I Ануширван — не находил подходящего кандидата и даже намеревался направить в Хиру персидского наместника с двенадцатитысячным войском. Но Ади Ибн Зайд, служивший при дворе Хосрова в качестве переводчика, напомнил ему о сыновьях аль-Мунзира, и царь велел привезти их в Ктесифон. Из этих сыновей по имени называются лишь двое — ан-Нуман и аль-Асуад ( al-Aswad ). Они воспитывались в знатных родах: аль-Асуад — у Бану Марина, а ан-Нуман — у Бану Аййуб, рода, к которому принадлежал Ади Ибн Зайд. Последний, естественно, был на стороне ан-Нумана и научил его, как держать себя в разговоре с царем и отвечать на его вопросы. Бану Марина, в свою очередь, поддерживали аль-Асуада. На собеседовании [211]ан-Нуман держался лучше других. Выбор Хосрова пал на него, и он был назначен правителем Хиры [19, сер. 1, с. 1016–1018; 82, с. 241–243; 172, ч. 2, с. 21–22; 185, с. 381–382; 213, с. 386–388; 240, с. 319].

Хотя вопрос о преемнике аль-Мунзира IV был решен волей сасанидского царя, положение дел в Хире оставалось неоднозначным. Ан-Нуман, казалось, имел все для того, чтобы не быть правителем. Старшим и самым умным из сыновей аль-Мунзира IV аль-Хилли считает не ан-Нумана, а аль-Асуада [213, с. 387]. Низкорослый, рябой и смуглый [212]ан-Нуман не лучшим образом смотрелся на фоне братьев, которых за красивый белый цвет лиц называли asdhib [57, с. 212; ср. 213, с. 146]. Мать ан-Нумана Сальма ( Salma ) была иудейкой-невольницей, дочерью ювелира из Фадака, которую аль-Мунзир IV получил в подарок от захватившего ее аль-Хариса Ибн Хисна ( al-Harit Ibn Hisn ) из кудаитского племени Бану Кальб Ибн Уабара ( Ваnu Kalb Ibn Wabara ). Когда аль-Мунзир повез Сальму к себе, один вождь из аднанитского племени Бану Дабба ( Ваnu Dabba ) напал на кортеж и отбил ее. Вернуть Сальму аль-Мунзиру удалось только благодаря вмешательству аль-Хариса [207, с. 6; 213, с. 287, 453–454; 260, с. 564]. У ат-Табари Сальма называется служанкой аль-Хариса [19, сер. I, с. 1017]. Зная важность, которую арабы придавали тому, кем была мать царя (см. выше), мы без труда можем заключить, что такая биография Сальмы была не в пользу ан-Нумана. Так, известен случай, когда недруги поэта Набиги аз-Зубьяни, в то время товарища ан-Нумана по пирам, написали подложное стихотворение с порицанием царя. Ан-Нуман именовался в нем «наследником ювелира»; имелся в виду отец Сальмы [172, ч. 9, с. 158].

Сходным образом страдал престиж ан-Нумана и из-за его жены Мауии ( Mawiya ), которой, видимо, в насмешку было дано прозвище аль-Мутаджаррида ( al-Mutagarrida , букв. — «Всецело преданная»). Ан-Нуман был ее четвертым мужем; прежде она являлась женой его отца, аль-Мунзира IV [238, с. 437]. Ходили слухи, что она состояла в незаконной связи с Набигой аз-Зубьяни или с бакритским поэтом аль-Мунаххалем ( al-Munahhal ) и родила от последнего двух мальчиков, которые официально считались сыновьями аль-Нумана [81, с. 76–77; 172, ч. 9, с. 158–159, ч. 18, с. 153–154; 213, с. 147–148, 150, 155].

Но ан-Нуман твердо взял в руки бразды правления. Неудачные стихи или слова могли дорого обойтись тому, кому их приписывали. Ан-Нуман казнил нескольких из своих приближенных, в частности, того же аль-Мунаххаля [172, ч. 18, с. 154; 213, с. 155; 236, с. 632]. Как показано в Части II, в ряде источников именно ан-Нуману приписывается обычай в особый день в году казнить всех, кто попадался на глаза, и велеть обмазывать его кровью два столпа ( al-gariyyan ).

После соперничества между ан-Нуманом и аль-Асуадом, о котором говорилось выше, политическая жизнь в Хире во многом определялась тем, кто окажется ближе к новому царю и сможет влиять на его решения. На первых порах влияние Ади Ибн Зайда было неоспоримо. Оно основывалось не только на прежних заслугах его самого и его рода. Еще в правление аль-Мунзира IV Ади женился на сестре [213]ан-Нумана — Хинд ( Hind ) [172, ч. 2, с. 30], что, несомненно, еще более приблизило его к царю. Известно также, что Ади поддерживал дружбу с ярбуитами [172, ч. 2, с. 20], которым, как показано в Части II, принадлежал высокий титул ридф -а. Это было нечто большее, чем политический союз: и Ади, и ярбуиты принадлежали к тамимитам, т. е. были соплеменниками. Наконец, не следует забывать, что Ади служил при дворе сасанидского царя и был вхож к нему; при необходимости он мог использовать и те возможности, которые открывались для него вследствие этого.

После воцарения ан-Нумана Ади Ибн Зайд замирился с предводителем сторонников аль-Асуада — Ади Ибн Аусом ( 'Adi Ibn Aws ) из рода Бану Марина. Но последний, судя по его дальнейшим действиям, пошел на примирение лишь для видимости. По сообщениям источников, он призывал аль-Асуада отомстить «мааддиту», т. е. тамимиту Ади Ибн Зайду, и одновременно путем щедрых подношений добивался расположения ан-Нумана. По одному сообщению на эти подношения шли средства не только самого Ади Ибн Ауса, но и аль-Асуада. Таким образом Ади Ибн Аус вскоре снискал немалое влияние при дворе; к нему присоединялись все новые сторонники. Ади Ибн Зайд, находясь на службе в Ктесифоне, не мог воспрепятствовать этому, a скорее всего — и не имел такого намерения, так как полагался на достигнутые договоренности.

Через некоторое время Ади Ибн Аус перешел к активным действиям. По его наущению придворные стали очернять Ади Ибн Зайда в глазах царя. Они говорили, будто Ади Ибн Зайд считает ан-Нумана своим наместником, которого он (Ади) поставил у власти. Для вящей убедительности было сфабриковано письмо, якобы написанное Ади Ибн Зайдом. Поверив своим придворным, ан-Нуман вызвал Ади Ибн Зайда к себе. Отпросившись у сасанидского царя, Ади Ибн Зайд приехал в Хиру, но был схвачен и помещен в темницу ас-Синнин, о которой мы говорили ранее применительно к Имру-ль-Кайсу III.