Дмитрий Мишин - История государства Лахмидов

В том, что на определенном этапе ан-Нуман по совету жены принял решение ехать к Хосрову, «аноним Гвиди» и мусульманские источники соглашаются между собой. При этом заслуживают внимания слова «анонима Гвиди» о том, что Хосров велел ан-Нуману стоять у ворот. Эта унизительная процедура, в соответствии с которой тому, кого считали виновным, приходилось долго и в томлении дожидаться своей участи (вспоминается стояние Юранда перед замком в «Крестоносцах» Сенкевича), была известна и в Сасанидской державе. Прокопий Кесарийский пишет:

«Перед царским [дворцом] испокон века стоит железный треножник. Если кто-то из персов узнает, что царь гневается на него, он не имеет права ни бежать в храм, ни уйти в другое место, но садится рядом с этим треножником, чтобы принять суждение царя, и никто не смеет защищать его» [125, с. 216, 218].

В этом фрагменте Прокопий говорит об одном из наиболее знатных вельмож Сасанидской державы. Можно предполагать, что к людям менее высокого ранга применялась та же процедура, но ко дворцу их могли при этом и не пускать. Может быть, именно поэтому ан-Нуману пришлось стоять у ворот дворца.

О дальнейшей судьбе ан-Нумана трудно говорить с уверенностью. Согласно «анониму Гвиди» он был отравлен, но это могло произойти и в темнице. К тому же рацион узников сасанидских тюрем был далеко не самым лучшим. В одном источнике мы читаем, что при Хормузде IV их кормили хлебом, смешанным с известью [74, ч. 3, с. 465]. Не следует забывать и то, что, по сообщениям некоторых мусульманских авторов, ан-Нуман умер во время эпидемии, т. е. от инфекции. Поэтому не исключено, что ан-Нуман отравился, но не был отравлен; граница в данном случае очень размыта. Что касается рассказов о том, что ан-Нуман был брошен под ноги слонам, их очевидное расхождение со сведениями «анонима Гвиди» не дает возможности поручиться за их достоверность. Примирить эти версии можно, если предположить, что под ноги слонам бросили уже бездыханное тело, однако это — не более чем догадка.

С гибелью ан-Нумана заканчивается политическая история Лахмидского государства, и само оно перестает существовать. Хира еще стояла и была обитаема; роды, жившие в ней при Лахмидах, оставались на месте. Но с данного момента история их становится предметом отдельного исследования и выходит за рамки настоящей работы.

Мы не имеем, к сожалению, никаких материалов, восходящих непосредственно к Лахмидам, — надписей, грамот, монет. Но по ряду других свидетельств можно заключить, что Лахмиды именовали себя царями и носили титул malik (царь). В описаниях «монастыря Хинд Старшей» у мусульманских географов обнаруживается пересказ надписи, начало которой таково:

«Сию церковь [241]воздвигла Хинд ( Hind ), дочь аль-Ха-риса ( al-Harit ), сына Амра ( 'Аmr ), сына Худжра ( Нugr ), царица и дочь царей, мать царя Амра ( 'Аmr ), сына аль-Мунзира ( al-Mundir ), раба [242]Христа, мать раба Его и дочь рабов Его, в царствование царя царей Хосрова Ануширвана, во времена епископа Мар Ефрема ( Marlfrim )» [264, т. 2, с. 542] [243].

В сасанидском официозе лахмидский царь, как показано в Части I, с начала IV в. фигурировал как tazigan-sah , т. е. царь арабов. Прокопий Кесарийский, повествуя в рассмотренном в Части I фрагменте об аль-Мунзире III, сообщает, что он обладал положением царя ( βασιλέως αξίωμα ) [125, с. 158]. В сознание и историческую память арабов Лахмиды вошли именно как цари ( muluk ), а не как племенные вожди ( sada или ru'asa ) [244].

Выше не раз указывалось, что лахмидский правитель был подчинен сасанидскому царю. Такая система отношений Сасанидов с подчиненными им местными правителями сложилась исторически. Она разобрана автором этих строк в «Хосрове», но здесь целесообразно отметить ее основные черты. В парфянский период земли, вошедшие позже в состав Сасанидской державы, находились под верховной властью Аршакидов. В исторической памяти иранцев это время осталось как эпоха удельных правителей — кадагхвадай -ев — kadaghwadayih . С некоторыми из таких правителей, как мы видели, столкнулись танухиты, лахмиты и другие арабы, переселявшиеся в приевфратские области. Ардашир I, борясь за объединение Ирана под властью Сасанидской державы, тоже не раз сталкивался с удельными правителями, но войну начинал далеко не сразу. Обычно военным действиям предшествовало направление послания, в котором тому или иному удельному правителю предлагалось перейти на сторону Ардашира и подчиниться ему. Многие правители, в том числе и земель современного Ирака, признали верховную власть Ардашира и сохранили свои престолы. В сасанидском официозе они продолжали именоваться кадагхвадай -ями; их титулы во многих случаях звучали как «царь такой-то области» или «царь такого-то народа». В сасанидской иерархии кадагхвадай -и занимали примерно то же место, что и азад -ы, составлявшие основную массу знати. Выше их стояли семь высших аристократических родов — вузург -и, затем Сасаниды и царь, именовавшийся шахан-шахом, то есть царем царей. Впрочем, некоторые кадагхвадай -и по своему положению в обществе и влиянию были сравнимы с вузург -ами.

Хотя Лахмиды, как мы видели, стали опорой Сасанидов среди арабов еще с того времени, как правитель танухитов Джазима ушел в римскую Сирию, они не сразу снискали доверие. Основатель Лахмидской династии Амр I еще не носил титула «царь арабов», который, насколько можно судить, был впервые присвоен в начале IV в. Имру-ль-Кайсу I. Впоследствии титул «царя арабов» закрепился за представителями династии и, возможно, поэтому попал в рассмотренный выше список подчиненных Сасанидам правителей у Ибн Хордадбеха. Отметим, что сасанидские марзбан -ы Хиры появляются в источниках либо в эпоху царствования Ардашира I и Шапура I (т. е. до 271 г. включительно), либо в то время, когда Лахмидское государство уже не существовало. Видимо, с назначением Имру-ль-Кайса I «царем арабов» власть над Хирой перешла от сасанидских марзбан -ов к Лахмидам. Более того, с конца IV — начала V в. лахмидский царь командовал стоявшим в Хире отрядом сасанидских войск.

То, что для сасанидского «царя царей» лахмидский правитель был наместником, не вызывает удивления. В сасанидской истории мы находим подобные случаи не только с Лахмидами. В «Хосрове» автор этих строк обращал внимание на случай, когда марзбан -ом был «царь набатеев» [3, с. 91–92]. Хотя власть над Хирой по общему правилу считалась достоянием Лахмидов, престол не передавался автоматически по наследству. Все зависело от воли сасанидского царя, который мог назначить в Хиру и человека, не принадлежавшего к Лахмидам. В 503 г. Кавад I назначил правителем Абу Яфура аз-Зумайли, а в 578 г. Хосров I Ануширван отправил в Хиру таййита Ийаса Ибн Кабису, причем, если верить повествованию об Ади Ибн Зайде, некоторое время не хотел назначать наместником никого из Лахмидов.